С правого бока наскочил Руд надеясь смести конунга ударом щита наотмашь. Юркнув стороной, конунг словно перекатился разворотом по выброшенному вперёд щиту оказавшись за спиной у барона, приложив того оголовком меча в затылок отправив в забытие!
«Мог срубить насмерть! Не срубил!»
Перескочив оглушённого спутника, в битву, вернулся Ульд, уже подобравший позаимствованный у хольда топор. Вот тут было на что посмотреть, шквальными атаками направляемыми обеими руками обменивались противники, пара топоров и клинков обратились смерчами отточенной стали, неприметно глазу сплетаясь коварной паутиной росчерков, разлетающихся звоном. Хорош был рыси правнук любо дорого было глядеть как будто живя в рознь действовали руки, то блокируя, то атакуя мертвяка. Но до Изгиррульва ему всё же было далеко.
Поначалу теснимый Изгеррульв, непрестанно вскидывающий защитой клинки, просто действовал как смекнула ражая, себе в угоду, отступая уводя смертельную пляску от просторной части залы в центр, невольный лабиринт меж мраморных лож усопших, где его не смогут взять кольцом.
Оказавшись меж постаментов, он показал себя во всей красе, левый меч мертвяка грянул низко, Ульд отбил его топором в правой руке, правый, сверху справа-налево наискось заставив кланника поддаться назад, сберегая голову, и снова левый сродни броску гадюки в колющем, насилу отведенном топорником, и смерть настигла бы Ульда смежила заботливой пеленой веки, едва Изгеррульв обернулся вокруг себя в право обрушив с разворота разом оба клинка с левого плеча. Рыси внука спас вождь Скавел лучшими своими половинками проскользнув по мраморному погребальному ложу и впечатав стопы в конунга отбросив назад.
– Добро! Славны вои, своих кланов гордость! – как-то даже одобряюще изрёк конунг, крутанув обоими клинками лихие восьмерки пред собой.
Крик, нет не крик, жуткий полный муки вопль Элиота, огласил подземную крипту. Навьи, все также обращаясь то размытыми пятнами мрака, то жуткими образами умертвий выгнивших тоже не сидели, сложа руки, силясь в столкновении бестелесных сущностей обороть друг друга. Вот только куда было пастырю Торсторда супротив и при жизни то познавшей все тайны мира мёртвых Ресидры. Тёмное знамение играючи взяла верх отбросив дух священника в угол в привычном образе.
Скачками, козлом горным вприпрыжку по мраморным вытесанным каменюкам, бесцеремонно расшвыривая кости усопших, неслась на конунга Алира, уже вознёсшая над рыжим челом свой неподъёмный двуручник. Ох и недобро скалилось твердо очерченное личико ражей выстланное веснушками. Умен был конунг, креп на сечи и опыт ратный, выбрал лучшую из возможных позиций под свое мастерство, но и лишил сам себя маневра в сплетении постаментов, не уберечься в узости проходов ему от одного широкого маха тяжелого клинка.
Всего на секунду взор мечницы гульнул стороной тревогой за духа священнослужителя. Пастыря Торсторда Элиота, идущего словно агонией рябью, лежащего в углу то обретая туманную форму то развоплощаясь, чего таить накрепко как родич запавшего в дикое гордое сердце. А в следующий миг, когда она обрушила своё оружие на Изгиррульва из-за головы, от единого слова Ресидры полного могущества, свет голубоватый, отражением иного мира освещающий нутро кургана, аки притушенные порывом ветра свечи, сгинул, погрузив крипту в кромешный мрак.
– Живы все? Где предки меня огради драугр и навья? – окрикнул в темени своих Скавел, заслышав ругань Алиры что, потеряв ориентацию в пространстве навернулась с постамента выронив меч что на излете разбил мрамора колоду.
