– Да пусто… – хотел было молвить Скавел от широкой души и крепкого благородства отказавшись от награды. Вот только каблук мехового сапога Алиры сидящей подле, как оказалось вышел крепче и шире, так приложив под столом пальцы Медвежьего рёва что он всерьёз помыслил не стала ли нога на лапку тюленя схожа! А уж взор, испепеляющий зеленых глаз ражей сулящий разом все какие есть горести в этом мире, и вовсе чуть не высушил язык!
Боязно так пошевелив пальцами, спроверив целы ли? Вождь медвежий обернулся почувствовав, как его за рубаху дергает бусинка.
– Чего кроха? – кряжистому Скавелу пришлось даже склониться в сторону чудного ребенка, восседающего разом на трёх подушках дабы руки были не ниже столешницы.
– Не ищи смерти! – пиликнула огромными глазами бусинка, жутко выпучив их подтверждением слов. – Никогда не вставай напротив горной осыпи, голодного звери и Алиры учуявшей звон монет! – грозно поведала кроха коей бывалым видом кивнул Руд вот уже в несчётный раз уважительно отклонявший предложение поплясать местной настырной от хмеля красавицы.
– Неужто такая беда? – поднял бровь Скавел недоверием. И обмер на нутро, читая по глазам спутников смертный приговор. Уж кому как не им было знать поперёк себя шире взбалмошную мечницу, не упускавшей не единой оказии набить свою мошну!
– Так что привело вас к нам? В жизнь не поверю, что от Аннисбурга гнали эту выхухоль крылатую! – меж тем подался к Алире Елистр. – Ну как нашла отца? – тихим шёпотом осведомился он и вперед того, как разомкнулись её уста, узнал ответ по омертвевшим скорбью глазам.
– Нашла вождь и уже как две семьдницы Хорш от погребального костра миновал хладную реку тёмную да переступил порог предвечной кузни!
Древних богов вера не прельщала роскошью или бытием счастливым загробным! Горцы крепко верили, что любой почивший, перейдя на свой страх в брод мертвую черную реку, инистых берегов одних костей, в коей обитали неспокойные духи, тянущие на дно любого клятвопреступника, чьей хозяйкой была Мелитра сестра Сидраса, каждому представавшая в разном обличье то девой нет прекрасней, то старухой в ветхом саване, истлевшей ужасно с личины. Спуститься подгорными тропами к освященному потоками лавы гону в земли корнях, предвечной кузне. А уж великан последний отложив единого кристалла молот нахмурит чело над слепыми глазами, трогая узор что вышел на клинке души гостя! И коли творцу придётся по нраву разводы от славных дел и чести при жизни достойной! Кинет его в горн дабы душа переродилась в новом теле! Но может и в угол бросить на беду идти ржой за непотребства черные, обрекая на вечные муки скитаться навьей по оставленному миру живых!
Алира истово верила, что уже где-то в вольных землях радует гуканьем какую мать крепкий мальчонка серых глаз, стальных! Иначе и быть не могло!
– А эта демонюка, что его прибрала, ныне по нашим вольным землям колобродит? – страхом истовым дышал вопрос вождя. Помнил он что увидал на узких улочках Аннисбурга! До последнего дня не забудет, как полчища чумной нежити отвратной с гнилых харь, сиречь драугров, да прочих страховидов безымянных ломились на стену щитов горцев! Адовым замыслом весь град мором пал и поднялся, отринув смерти удел! Не приведи боги такой хвори посреди клыков рока грянуть!
– Да. – свело лютой ненавистью лицо широкое ражей. – Ништар греха владычица что-то ищет здесь на дальнем севере, истово ищет! Вот мы и пытаемся расплести тьмы клубок её замыслов, попутно слуг из преисподни вызванных, сталью черной венчая!
