Разрушение иллюзии - страница 14

У нас, у пионервожатых, не было своей комнаты, поэтому наши кровати располагались в общем коридоре вдоль стеночки. Было в этом и какое-то преимущество – лежишь и сразу видишь три детские палаты. Не надо ходить вдоль них и смотреть, спят дети или нет. Но была ещё и четвёртая палата, расположенная особнячком. Её отделяла коридорная дверь.

Вечерело. Отбой. Как всегда, уложили детей. Ходим, смотрим. Вроде шёпот прекратился, и стало слышно детское посапывание. Уже и не помню, кто из нас прикрыл эту дверь. Ну, прикрыл и прикрыл. Легли спать и мы.

Неожиданно просыпаюсь ночью от ощущения, что мимо меня что-то двигается… или кто-то идёт. Смотрю, и правда идёт к коридорной двери Петров из первой палаты. Я ему тихонечко:

«Петров, стой. Ты куда?».

Останавливается и молчит. Потом опять начинает движение. «Какого чёрта молчит?!» – я чуть громче: «Петров, стой. Куда ты идёшь?».

Опять останавливается, выдерживает паузу и потом опять движется к двери. От шёпота просыпается Света и тоже начинает наблюдать этот спектакль одного актёра. Голос у неё погромче моего будет: «Петров, стоять!».

Не останавливаясь, тот подходит к двери и замирает. Встаю и подхожу к нему. Он стоит спокойно, и, к моему удивлению, с открытыми глазами.

«Ты куда идёшь?» – негромко опять спрашиваю я.

И в этот момент раздаётся грохот по другую сторону коридорной двери. Кто-то со всей дури барабанит с обратной стороны. В голове за секунду пролетело …дцать версий происходящего типа такой: «мы не закрыли входную дверь в корпус, и сейчас кто-то посторонний стоит за ней! О боже! А вдруг, маньяк проник в отряд?».

От этой мысли по моей молодой девичьей спине пробежали мурашки, резинка, и та от страха ослабла, и пижама медленно начала сползать до колен.

Одной рукой держу штаны и прикрываю собой Петрова, другой открываю дверь. От увиденного мурашки увеличились в размерах, резинка лопнула окончательно, пижамные штаны упали ещё ниже, появилась и первая седина. В дверях стоял Петров! На мгновение почувствовалось небольшое помутнение сознания: «Нет, это всё сон. Это всё сон. Я просто устала. Нет, эти глюки всё из-за недосыпа. Я не сплю. Я не сплю…».

Да, и всё-таки это был Петров. Только Максим Петров, а не Олег Петров. Просто братья-близнецы жили в разных палатах. Они были не только близнецами, но ещё и лунатиками.

Максим также спокойно стоял с открытыми глазами. Эти братья-лунатики, как зеркальные отражения друг друга, стояли с открытыми глазами, словно двое из ларца одинаковы с лица. Мы со Светой оторопели и не знали, как себя с ними вести. Сначала, чтобы разбудить, решили их тихонечко потрясти – реакция ноль. Стоят как столбы. Потом повысили голос – ноль. Тогда попробовали развести их по палатам – они послушно пошли за нами. Уф-ф-ф!

Всю оставшуюся ночь мы со Светой не спали и ждали ещё кого-нибудь в гости. Периодически вставали и проверяли, как там они, но наши детки спали как младенцы.

На следующий день мы переселили Олега в палату к Максиму. Кстати, наше решение вызвало удивление у третьей пионервожатой. Она всё продрыхла, и проходящее мимо неё ночное действо даже не разбудило её.

Позднее мы позвонили родителям и сообщили о ночном происшествии. Мама прилетела на следующий день и забрала ребят. Она очень долго извинялась, что не предупредила нас о таком заболевании детей, как лунатизм. А нас никто и не инструктировал, как вести себя с лунатиками. Да и на первом курсе педучилища такого не преподавали. И пришлось опять интуитивно принимать решение и брать на себя ответственность за исход эксперимента.