деформу осторожно, понемногу, это не спровоцирует вторжение сюда хаоситов. Хоть этот мир ко мне пока что враждебен, не хотелось бы быть повинным в его гибели.
Мысленно распахиваю сундук с деформой, который остался таким, как и раньше, направляю бурую муть по нитям Контура в солнечное сплетение, откуда тянется энергетическая пуповина к печати. Приятного аппетита! Губы растягиваются в улыбке. Внутри печати появляется быстро разрастающееся ржавое пятно. Печать замирает, вздрагивает, начинает мигать и конвульсивно дергаться, будто издыхающее существо.
— Никогда не стоит недооценивать противника, — шепчу сам себе.
Подавляю злорадство, вспомнив, чем вспышка злости закончилась в прошлый раз, у Спирали. Перед глазами сам собой разворачивается свиток:
Создан уникальный небоевой прием Взлом-заражение.
Когда печать исчезает, толкаю решетчатую дверь, и она распахивается со ржавым скрипом. Первый шаг на свободу сделан, остается выбраться из крепости невредимым
Прежде чем подойти к бойнице, поворачиваюсь ко второму пленнику:
— Оникс? — Он не реагирует, приходится повысить голос: — Оникс, пойдешь со мной?
Парень в отключке. Даже если разбудить его, далеко он не уйдет. На всякий случай ломаю магический замок на его двери.
Выглядываю в темное окно и тихо чертыхаюсь. Тут высоко, стены гладкие, зацепиться не за что, да еще и ночь наступила — выступов, если они и есть, я просто не вижу. Хотя можно попытаться найти веревку, привязать ее к решетке двери и спуститься по ней. Но в камерах ничего такого нет, где ее взять? Придется рисковать, идти вниз и ломать магическую печать на входной двери. Местный царек излишне самоуверен и не поставил охрану. Ему нечего бояться: войти без приглашения может только сильный маг, а таковых тут не осталось.
Дверь из тюрьмы на лестницу вообще без защиты! Ни печати, ни замка, хотя когда-то он предусматривался, судя по замочной скважине. Выглядываю в нее, но толком ничего не вижу. Осторожно открываю… и чуть ли не носом сталкиваюсь с Коорином. Твою мать! Бью Ударом паука — он проходит! Ловец еще не восстановил защиту. Добиваю Тройным тараном, потом беру его шею в захват, душу. Ловец пытается дотянуться до моего лица, лягается, сучит ногами и наконец обмякает.
— Коорин? — доносится снизу.
Это Этрадис — услышал хрип и вот-вот примчится на помощь. А с ним мне точно не справиться.
Наверх бежать — не вариант. Забаррикадироваться в тюрьме? Гелиодор меня живо отсюда достанет.
— У тебя все в порядке? — продолжает Этрадис.
— Да, — коротко отвечаю я, не надеясь, что прокатит, бегу обратно в тюрьму, закрываю дверь, отмечая, что щеколды нет и запереться нечем.
Ну все, хана мне. Смотрю на теряющуюся во тьме мостовую. Прыгать? Попытаться зацепиться на стене? Так я не акробат и присосок на пальцах нет. Прищурившись замечаю уступ, чуть выше — еще и еще один. Можно затаиться под верхним окном, потом вернуться и, когда ловцы поднимутся выше, сбежать вниз.
Становлюсь на уступы ровно тогда, когда со скрипом распахивается тюремная дверь. Приникнув к стене, пытаюсь осмотреться, и нога соскальзывает.
Клацнув зубами, я лечу вниз.
Вскидываю руки, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Вот если бы у меня были длинные, кривые, крепкие когти! Всплеск адреналина активирует спящие ресурсы — из правой ладони вырывается энергетическая цепь, ее звенья горят золотым светом, конец скользит по стене, изгибаясь. Он превращается в крюк, смахивающий на огромный коготь. Высекая искры, врубается в камни и крепко застревает.
