Господи.
Что случилось? Как долго она пыталась со мной связаться?
В голове пронеслась дюжина версий, и когда я перезванивала, сердце чуть не выпрыгнуло из горла, а ладони ужасно вспотели.
Может, в офисе случился пожар, или я забыла вернуть сумку Prada…
– Стелла. Как приятно наконец тебя услышать. – Ледяное приветствие скользнуло по позвоночнику, как прохладная кожа рептилии.
– Я так виновата. Отключила звук и увидела…
– Я знаю, где ты была. Видела тебя в Инстаграме[3] у Райи.
Несмотря на презрение к блогерам, Мередит пристально следила за социальными сетями. Вопрос конкуренции и нахождения в тренде.
Кажется, только я видела в этом иронию.
Я тяжело сглотнула:
– Что-то не так? Чем я могу помочь?
Не важно, что уже почти полночь субботы. Младшим сотрудникам журнала не полагается баланс между работой и личной жизнью.
– Возникла проблема с фотосессией на следующей неделе, но мы разобрались, пока ты проводила время на вечеринке, – холодно сказала Мередит. – Обсудим это в понедельник. Жду тебя в своем кабинете ровно в семь тридцать утра.
Линия оборвалась, как и всякая надежда, что она простит мой проступок.
У меня возникло дурное предчувствие, что к восьми утра понедельника я останусь без работы.
Стелла
– Ты уволена.
Два слова. Пять слогов. Я мысленно подготовилась к ним после субботнего фиаско, но они все равно поразили меня, как удар под дых.
Дыши. Вдох, раз, два, три. Выдох, раз, два, три.
Не сработало. Кислород не мог обойти комок в горле, и перед глазами проплыли крошечные черные иглы, пока я смотрела на сидящую Мередит.
Она потягивала кофе и листала последний выпуск модного журнала, словно не разрушила мою жизнь всего за десять секунд.
– Мередит, если я…
– Нет. – Она со скучающим видом подняла наманикюренную руку. – Я знаю, что ты хочешь сказать, это не изменит моего мнения. Я некоторое время наблюдала за тобой, и отсутствие инициативы, Стелла, и субботний вечер стал последней каплей.
Рот наполнил медный привкус крови – я прикусила язык.
Отсутствие инициативы? Отсутствие инициативы?
Я приходила в офис первой и уходила последней. Я делала восемьдесят процентов работы над съемками за долю кредита. Я никогда не жаловалась – даже на самые возмутительные просьбы, например, заставить Chanel прислать нам из Парижа платье от кутюр, выпущенное ограниченным тиражом, менее чем через двадцать четыре часа.
Если это недостаток инициативы, становится страшно при мысли о том, что она считает достойным уровнем самоотдачи.
– Да, верно, – продолжила Мередит, приняв мое молчание за согласие. – Признаю, ты хорошо чувствуешь стиль – как и тысячи других девушек, готовых убить, лишь бы оказаться на твоем месте. Ты явно не желаешь здесь быть. Я вижу это в твоих глазах каждый раз, когда мы разговариваем. Честно говоря, не следовало нанимать тебя изначально. У твоего блога достаточно аудитории, чтобы считать его конкурентом, а контракт запрещает нашим сотрудникам участвовать в конкурирующей практике. Мы не уволили тебя раньше исключительно по одной причине: твоя подработка не мешала работе.
Мередит сделала еще глоток кофе.
– А в субботу вечером случилось именно это. К концу дня ты получишь электронное письмо и официальные документы об увольнении.
Паника сдавила легкие из-за перспективы потерять работу, но еще я уловила зерно чего-то другого.
Злости.
Какие бы отговорки ни выдумывала Мередит, мы обе знаем – она годами желала меня уволить. Она принадлежала к старой гвардии – ей не нравились изменения, которые блогеры привносили в индустрию – и вымещала недовольство на мне.
