– Вера, не начинай… – вздохнул он раздражённо.
– Какая же ты скотина! – прошипела я и сжала руки в кулаки.
– Не ругайся. Тебе не идёт.
Повернулся и вышел, оставляя меня одну в пустой квартире, где каждое воспоминание о счастье и любви, превращаясь во что-то невыносимо тягостное.
Я прислонилась к стене, и вдруг ощутила, как что-то внутри меня лопнуло и разрушилось окончательно – надежды, мечты, жизнь, которую мы строили вместе, теперь точно превратились в прах.
Если я думала, что руины всё-таки можно возродить, то теперь отчётливо понимала – нет, нельзя.
Пока он уходил прочь, напряжение в воздухе разрядилось, оставив только мою острую пустоту, в которую, словно в чёрный вихрь, устремилось всё самое страшное и непереносимое – страх одиночества, страх будущего.
Медленно уселась на пол, обхватив колени руками, и закрыла глаза.
Вокруг царила тишина, но в голове раздавались звуки – шёпот, будто кто-то разговаривал со мной. Воспоминания о совместных путешествиях, смехе и планах вплетались в реальность, лишённую ярких красок.
Мне снова, как и вчера захотелось закричать, вырваться из этой сковывающей тишины, но голос застрял в горле.
– Нужно что-то с этим делать… Что-то решать…
И решила.
Уеду.
Куда угодно уеду.
А он со своим разводом пусть побегает за мной.
Встала на ноги и пошла включать ноутбук.
Девочки, милые, запомните, делайте свои собственные сбережения. Заведите свой тайный, свой личный счёт, о котором не знает никто, кроме вас.
Ведь может всякое случиться… Жизнь та ещё боль и сука.
У меня был такой счёт. И были на нём сбережения.
Как же мне они сейчас пригодились.
* * *
– ВЕРА —
Поликлиника акушерства и гинекологии пахла йодом, старостью и лёгким отчаянием. Хотя ведь должно быть наоборот. Или это мне так кажется, потому что я – одна?
На втором этаже под дверью акушера-гинеколога сидели женщины. Кто в халатах, кто с животиками, кто – просто в телефоне.
Я села на свободнее место рядом с красивой и молодой будущей мамочкой, с виду я была спокойной. Внутри – было землетрясение.
Я решила перед отъездом сделать все анализы, получить рекомендации и только потом уехать. Времени займёт немного.
Покосилась на соседку слева. Лет двадцать пять, максимум. Красивое лицо, трикотажное платье, дорогая сумка, лёгкий запах селективных духов, животик аккуратный, месяцев шесть, наверное. Она увидела, что смотрю на неё и улыбнулась с вопросом:
– Вы тоже на приём?
– Да, – ответила коротко.
– Ужас как долго. Сидим тут, как будто на почту без записи пришли.
– Тут – всё важнее, – я попыталась улыбнуться. – Каждая женщина и её малыш важны.
– Ой, это да, – девушка погладила свой живот, – это моя первая беременность. Всё так волнительно и даже страшно. Родов боюсь до жути. А у вас?
Я хотела сказать: «Это не твоё дело». Хотела. Но вдруг выдохнула:
– Тоже первая. Только… поздняя.
– Ой, ну и что! – девушка засмеялась. – Вы такая хорошенькая! А мой гинеколог говорит, что поздние беременные самые ответственные!
Я посмотрела на неё повнимательней. Такая чистая. Без боли в голосе. Ещё не знает, что может быть по-настоящему плохо.
– Как зовут отца? – вдруг спросила девушка, игриво.
– Влад… Владислав.
Но потом я чуть не стукнула себя по лбу. Вот уж точно своему ребёнку не стану давать отчество этого предателя. Будет носить отчество моего отца.
Моего отца звали Сергей. И у моего малыша будет именно это отчество, но уж точно не Влада.
