– Поэтому ты чуть не утопил мою куклу?
– Ну а что? Я хотел её искупать, а она выскользнула из рук. Ну бывает, чё ты! – толкает меня плечом.
Смеюсь. Такой он забавный, и с таким задором рассказывает всё это. На душе отпускает.
– Хорошие времена были, – вспоминаю с тоской наши беззаботные игры.
– Согласен. Так вот, с тобой у нас семья была прекрасная, я помню, – снова шутит он. – Это так и осталось моим главным опытом семейных отношений.
– Дурак ты, – смеюсь я.
– Сама дура, – беззлобно бросает он.
Смотрим друг на друга и снова прыскаем от смеха. Потому что это тоже фразочка из детства.
– А помнишь, как мы залезли в шкаф? Это типа была наша машина, и мы куда-то долго ехали?
– Помню. Я честно “вёл мотор”, пока ты на заднем сидении успокаивала “нашу дочь”.
– Чёрт, Кир, а почему мы не общались столько лет, а? – вдруг сама задаюсь вопросом.
– Ну так я ж чем старше становился, тем большим распиздяем был, а ты отличница, заучка. Не по пути нам было, – разводит руками.
– Это да, – киваю грустно.
– И как, дал тебе что-то в жизни твой красный диплом? – смотрит на меня скептически.
– Нет, – горько усмехаюсь. – Ни хрена не дал. Зато мама была довольна.
– Ой, давай только не будем вспоминать про твою мамашу, – кривится Кир. У них всегда была взаимная нелюбовь. – Пойду я лучше ещё чайку поставлю.
Уходит на кухню, а его телефон, лежащий на полу рядом, вдруг вспыхивает входящим звонком.
На экране светится фото эффектной брюнетки, и названа она у Кира в телефоне “Любимкой”.
Вот, значит “Любимка” у него есть, а говорил, что любви нет.
Кир возвращается.
– Тебе звонили.
Смотрит в экран, убирает телефон в карман.
– Ничего важного, – отмахивается небрежно.
Становится обидно за эту Любимку. Хочу что-то сказать, но тут раздаётся звонок уже в дверь.
– Только не говори, что это мамаша твоя вернулась? – хмуро смотрит на дверь Кир. Но это оказывается именно она. – Помяни чёрта, – бурчит он под нос.
Мама царственно вплывает в квартиру.
– Светлана, ты почему здесь с этим…, – окидывает Кира презрительным взглядом, – недостойным мужчиной?
– И вам добрый вечер, Аномалия Гитлеровна, – отвечает тот с невозмутимой улыбкой.
Мама тут же идёт багровыми пятнами. Я невольно прыскаю в кулак.
– Я Амалия Викторовна и ты это прекрасно знаешь, – цедит она. – Светлана, быстро на выход! – командует.
– Прости Кир, – шепчу тихо. – И спасибо тебе за всё.
Начинаю обуваться, и тут меня слегка ведёт в сторону.
– Ты что, ещё и пьяна? – ползут вверх мамины нарисованные брови. – Что муж твой подумает? Ты в своём уме? – начинает отповедь она.
– Светик, ты можешь остаться, – тихо шепчет на ухо мне Кир. – Ты уже большая девочка, можешь себе позволить.
– Не могу, – вздыхаю я, чувствуя, как вместе с приходом матери на меня наваливается моя жуткая реальность. – Я пойду.
– Но ты можешь вернуться, – бросает мне вслед Кирилл.
– Это что за непристойные намёки, – тут же взвивается мама. – У неё муж, вообще-то, есть. Очень достойный молодой человек, бизнесмен, а не какой-то там… владелец балагана!
– Я понял, Амалия Викторов-в-вна, – специально чеканит мамино имя Кирилл. – Всего хорошего.
Мы входим в свою квартиру, за мной захлопывается дверь, и сейчас я снова ощущаю себя маленькой девочкой, которую мать теперь не один час будет распекать за плохое поведение…
7. Глава 7.
Мама всем своим видом выдаёт недовольство и раздражение. Вешает в шкаф одежду и идёт на кухню. Гремит посудой, демонстративно капая себе пустырник в рюмочку.
