— Не знаю, – честно ответила я. — Ты обещал всегда быть рядом, но когда случилось самое страшное, я оказалась наедине со своими бедами. Как человека я тебя прощаю, а как того, кого любила, – я тяжело сглотнула, — наверное, нет.
— Вот и у меня та же хрень, Сонь. Как человека я могу тебя понять, я нифига не подарок, и от меня можно было устать. Совершить ошибку, и с другим закрутить для отдушины, для фана. А вот как мужчина я этого простить не могу.
— Я не…
— Я помню, что ты говорила. Ты же не хотела заново обсуждать, была измена, или нет? Вот и не будем, – перебил Камиль, и я махнула рукой.
— И снова ничего, Кам. Мы опять поговорили, и никто никого не простил. Нам вообще стоит разговаривать? – мы вошли в здание суда, и прошли через рамку металлоискателя.
— Поговорим уже после результатов, которые нам огласят, – решил Камиль.
— А что, если результат будет таким же? – спросила я.
— Ты про мою мать? Думаешь, она вездесуща как Мориарти? – усмехнулся Камиль.
— Опустим, что я думаю о Лауре. Ничего хорошего, вот честно, но озвучивать это я не стану. Я сейчас спрашиваю, что ТЫ будешь делать, если снова получишь отрицательный тест на отцовство. Ты действительно нас отпустишь? Меня и мальчишек? – мы свернули в широкий коридор, где на узких скамьях вдоль кабинетов сидели люди. — Ты действительно сможешь вычеркнуть нас из жизни?
Я затаила дыхание. Мне важно услышать ответ, каким бы он ни был. Мне нужно понять, есть ли еще мы, или бороться бессмысленно?!
Но Камиль погрузился в себя. Не ответил. Думает? Не знает, что сказать? Знает, но не хочет ранить?
— И к слову про Лауру, которая по твоим словам не вездесуща, – я произнесла это сквозь зубы, и Камиль взглянул на меня. — Не она ли это? – я кивнула вперед, туда, где под мигающей у двери нужного нам кабинета стояла мать Камиля, и недобро глядела на нас, пока мы приближались.
— Черт. Неужели ты права была? – Кам прошипел это, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому себе, мы поравнялись с Лаурой, и Камиль рыкнул: — Мама, а ты что здесь забыла? И, черт возьми, как ты узнала?
— Я же говорила, – выдохнула я, окончательно убедившись, что насчет Лауры я была права.
10. ГЛАВА 10
КАМИЛЬ
— Я вырастила идиота, – прошипела Лаура.
— Не лезь не в свое дело.
— Это мое дело! Ты позоришь нас всех, и уже давно! Связался с кем попало, и что, стоило оно того? Я как увидела ее, – мать кивнула на Соню, — еще на парковке у ТРЦ, тогда поняла, что она тебя в покое не оставит. Крошечка-хаврошечка, сиротка-погорелица. А ты повелся, как полный кретин. Я знаю, что вы в клинике были.
— А может ты и правда купила результат теста на отцовство? – не сдержался я.
Думал, у Сони паранойя. Я на суд-то этот согласился, потому что увидел в ней искреннее недоумение. Вроде, смотрю на Марика, и не вижу сходства. И родимое пятно это точь-в-точь как у Руса, а потом на Соню гляжу, и не понимаю, как можно так лгать.
Может, сама в свое вранье поверила? Защитная реакция, аутотренинг? Не знаю, но Соня верит в то, что говорит мне. Потому я и согласился на суд. Пусть. Еще один отрицательный результат я перенесу, сюрпризом не станет.
Но теперь я начал сомневаться. Возможно, Соня и не лжет. И мама подкупила лабораторию, хотя непонятно, зачем ей это, если Марк ее внук.
А родимое пятно… бывают и такие совпадения.
— Я увидела Соню в твоей квартире, – отчеканила мать. — Разумеется, я решила все разузнать, связи у меня есть. Про клинику я узнала, а затем и про суд. Думаешь, это тяжело было? Ты же сам знакомых поднимал, чтобы ускорили проведение заседания.
