Остальные выстроились по направлению к плацу и молча смотрели на обещанные «пробивания», в глубине души радуясь, что на этот раз удалось избежать участи Бабая. Самому же Бабаю посочувствовали лишь мельком, зная, что в течение дня каждый из них и весь взвод будет еще пробит далеко не единожды. Такова уж служба, таковы сержанты. Каждый день – на выживание.
– Учебный взвод, отжимаемся! Нечего батоны расслаблять, – через секунду после инструкторской команды весь десяток уже стоит на кулаках на асфальте, отсчитывая повторения.
Крепыш Бабай изо всех сил пытается держаться, резко выдыхая на удар и стараясь устоять, но после раза пятого скуксил лицо и все-таки осел на мокрый асфальт, хватая ртом воздух.
– Ты чего, щенок? Все, что ли?
– Встать, ушлепок, – произнес подошедший Замок, – дай-ка я его разбычу…
Инструктор согласно кинул и отошел в сторону.
Бабай, опираясь руками о землю, вставал, выгадывая каждую секунду для отдыха.
– В кибу! – команда Замка была выполнена безупречно, – руки за спину.
Замок пробивал один из самых жестоких ударов, пришедший в русский спецназ из тайского бокса и прижившийся, как родной – лоукик. Кость бьющей поверхности голени обрушилась на бедро полусогнутой ноги Бабая, прямо в «девяточку» – Бабай выкатил глаза от боли. Рука, спрятанная за спиной, самопроизвольно потянулась к отбитому месту.
– Сломаю же, придурок, – дружелюбно предупредил Замок и врезал второе лоу в ту же точку на ноге.
Бабай только ахнул от боли и грохнулся подвернувшейся ногой на асфальт. Пашка поморщился – недавно от такого же удара, правда, от Старшины, он чуть не потерял сознание от боли, левая нога до сих пор желто-черная, смотреть страшно. А Старшина, в просторечии Буйвол, Кузнецову вообще ее сломал. Сам удивился потом, но поздно уже было. Фельдшера до сих пор не поверили. Говорят, что берцовая кость после лобовой самая крепкая в теле. Объясните это Буйволу… А по полку пошел слух, что духов в группе ломами калечат за какие-то неслыханные косяки.
Замок равнодушно отвернулся. Приблизился Инструктор.
– Встать! – на этот раз команда была произнесена для всех, – расслабились, и будет. Через плац бежим стройненько, в ногу, не надо делать измученных лиц, а не то я вам точно устрою адские муки. Сразу в спортзал, и чтобы через пять минут я вас ощущал переодетыми и спортивными, – сострил Инструктор, – бегом… Марш!
Ковыляющего Бабая подняли, всунули в середину строя и, поддерживая за локти, побежали в ногу через большой плац полка, расположенный посреди кирпичных зданий казарм и штаба. Дробно ухали берцы о мокрый асфальт, эхом отражаясь от камня армейских стен.
– Четче… Шаг! – подал команду Замок.
Уханье спецназовских ботинок превратилось в грохот. В некоторых окнах показались солдатские лица, мотая головами и радуясь, что не им пришла самоубийственная мысль попробовать послужить в этой безумной группе. Впрочем, далеко не каждого брали. Спецназовцев в полку боялись, ненавидели и… гордились ими.
Когда пробежали штабные окна, Инструктор заорал на подопечных, пнув последних:
– Бегом в зал, сынки! Вам две минуты осталось, чтобы переодеться и построиться.
Взмыленные бойцы ломанулись в раздевалку. Быстро скидывая камуфляжи и бронежилеты, искали в шкафчиках спортивную одежду и обувь поцелее. Комплекты были общими, поэтому – кому что достанется.
Пашка улучил несколько секунд и забежал в туалет, глотнуть холодной воды из-под крана. Сзади хрястнул по шее неслышно подошедший Первый сержант. Пашка поперхнулся.
