– Сколько раз, Пашков, вам говорить, чтобы не пили воды на занятиях? – спросил он у вытянувшегося в струнку солдата. Пашка моргнул, на душе стало тоскливо. А когда ее пить, если занятия продолжаются круглые сутки? Будто сам не знаешь, сержант.
– Давай в зал, строиться, – махнул рукой Первый и вышел.
В раздевалке Андрюха быстро и зло завязывал шнурки на стоптанных кедах.
– Хана опять нам всем, – сообщил мрачно Пашке, – Летеха здесь…
Стало еще тоскливее. Летеха, как звали между собой бойцы старшего лейтенанта, командира учебного взвода, слыл натуральным зверем как в обращении, так и в обучении. Всегда баловал своих бойцов всякими примочками в плане тренировок, физухи и рукопашного боя.
Сейчас он проводил тренировку с дедами во второй половине зала. Несколько пар вели жесткий спарринг на татами, некоторые колотили многочисленные груши и макивары, а кто отрабатывал боевые связки и комбинации на лапах с партнером или вели воображаемый бой с тенью.
Учебный взвод выстроился в первой половине зала, напряженно глядя во вторую. Если Летеха не дает покоя дедам, то что же говорить о них, смертных.
Лейтенант огромными, бесшумными шагами подошел к строю, оглядел цепкими черными глазами замерших солдат.
– Учебный взвод специального назначения с тактических занятий прибыл, построен на занятия по рукопашному бою в количестве девяти человек. Замкомвзвода старший сержант Соловьев, – отрапортовал Замок.
– Вольно, – сказал Летеха и поморщился, – слушай, Соловей, какие-то они у тебя еще не уставшие, а?
– Виноват, – еще больше насупился Замок.
– И где еще люди? – продолжал Летеха, – если мне не изменяет память, то их должно быть тринадцать.
– Двое в наряде по группе, один с черепной травмой в медчасти, еще один – там же, со сломанной ногой.
– Буйвол постарался, – заметил Летеха, – так и говори.
Замок усмехнулся уголком рта и пожал плечами.
Командир взвода вцепился глазами в строй.
– Бабаев!
– Я!!! – Бабай пытался придать голосу нужную твердость, получилось плохо.
– За что Старшина сломал ногу твоему товарищу? – вкрадчиво спросил у солдата.
Бабай замешкался на секунду. Строй замер. Замок тяжело посмотрел на молодого, ноздри начали раздуваться.
– А… Это… А разве он не сам ее себе сломал? – вперил хитрые азиатские глаза в своего командира.
– Я не знаю, я у тебя спрашиваю, солдат. И как самому себе ногу можно сломать, а?
– Шел по взлетке, нога подвернулась, вот и сломал. Я его уже лежащим видел, товарищ старший лейтенант.
– Ясно, – Летеха отвернулся от него и посмотрел на Замка.
– Да, Буйвол лоу не рассчитал. Но за дело… А череп второму на спарринге вчера расшибли, костные швы разошлись. Врачи говорят, не раньше месяца-двух.
– Долго, – недовольно произнес Летеха, – самое сладкое пропустит. Всех бойцов мне покалечите, – при этом грозно сверкнул глазами, – а остальных я докалечу.
– Что, сынки! – зычно огласил зал двухметровый лейтенант, – думаете, прошла пара месяцев и вы уже законно в группе? Как бы не так! Чем вас меньше, тем мне приятней. Будь моя воля, я бы вообще никого из вас не оставил, ну, может, человека-двух, – при этом он не посмотрел ни на кого конкретно, – а пока, дрищи, разминка и занятия. Как всегда – четыре часа, – взглянул на часы, – не уложимся, готовьтесь. Ужин можно и отложить на часок, повара подождут. Будем дотягивать вас до уровня… Вокруг зала бегом… марш!
Так называемая разминка длилась около получаса. Движение на бегу с ударами, мгновенные перемещения по команде голосом или хлопку, отходы и движения вперед с круговыми махами ногами, кувырки с принятием стойки во всех направлениях по неожиданной команде и многое, многое другое, идущее без перерыва – офицер группы спецназа был неистощим на новые техники тренировок, ни разу не повторяясь и ни секунды отдышки не давая своим бойцам.
