Ренессанс. У истоков современности - страница 17

Заведовали скрипториями монастырские библиотекари, которых и предстояло обольщать Поджо и другим охотникам за манускриптами. Это были очень важные персоны, привыкшие к особому вниманию. Они обеспечивали писцов всеми необходимыми материалами и принадлежностями: чернилами, перьями и перочинными ножами, достоинства или дефекты которых копиист быстро прочувствует на себе после нескольких часов труда. Библиотекарь мог по своему желанию превратить жизнь переписчика в сплошной ад или, напротив, облегчить ее, предоставив ему добротные инструменты. В число письменных принадлежностей входили также линейки, шила (прокалывать крошечные дырки для разметки ровных строк), заостренные металлические ручки для прочерчивания линий, рамки, державшие книги, гири, фиксировавшие страницы. Для работы с манускриптами, требовавшими иллюстрирования, полагались и другие специальные инструменты и материалы.

Большинство книг в Древнем мире имели форму свитков, наподобие свитков Торы, которыми евреи пользуются на службах и сегодня. В IV веке христиане почти полностью перешли на другой формат – кодекс, породивший и знакомый нам внешний вид современных изданий. Кодекс обладал несомненным преимуществом: читателю стало намного легче в нем ориентироваться, текст можно было делить на страницы, индексировать, а страницы – пронумеровать, перелистывать и быстро находить нужное место. До появления компьютера с его молниеносными поисковыми способностями у кодекса не было конкурента по простоте и гибкости чтения. Но сейчас мы опять начали «скроллировать» тексты (прокручивать в окне компьютера).

Поскольку папируса в наличии уже не имелось, а бумага появилась только в XIV веке, то в продолжение тысячи лет главным писчим материалом служили шкуры животных – коров, овец, коз и иногда оленей. Поверхности кож нужно было обрабатывать, и, соответственно, монастырским библиотекарям потребовался еще один материал – пемза: для очистки кож от остатков волос и шерсти, ликвидации неровностей и дефектов. Писец, которому доставался пергамент плохого качества, оказывался в трудном положении. На полях сохранившихся монастырских манускриптов иногда можно обнаружить письменные свидетельства горести переписчика: «Пергамент щетинистый…»^>19. «Чернила жидкие, пергамент плохой, текст тяжелый…». «Слава Богу, скоро стемнеет». «Да позволено будет копиисту завершить свой труд», – утомившийся монах написал под начертаниями своего имени, даты и места нахождения. «Наконец-то я все написал, – пометил другой труженик пера. – Ради Бога, дайте мне попить»^>20.

Наилучший пергамент, о котором мечтал каждый писец, делался из телячьей кожи и назывался веллум или велень. А самым лучшим считался утробный велень, выработанный из кожи новорожденного или недоношенного теленка. Эта ослепительно белая, гладкая и долговечная кожа всегда резервировалась для изготовления наиболее ценных книг, украшенных изумительными, тончайшей работы миниатюрами и инкрустированных драгоценными камнями. В библиотеках мира все еще хранится некоторое количество этих шедевров, созданных писцами, жившими семьсот или восемьсот лет назад и потратившими несчетные часы на их сотворение.

Хорошие писцы освобождались в определенные промежутки времени от коллективной молитвы для того, чтобы максимально использовать дневной свет в скриптории. Им нельзя было работать по ночам – из-за вполне оправданных опасений пожара: пользоваться свечами категорически запрещалось. Но в отведенное время – около шести часов в день – они должны были сидеть за столами и прилежно писать. Возможно, по крайней мере в некоторых обителях, монахи понимали то, что копировали. В посвящении одной из таких мастерских говорилось: «Снизойди, о Господи, и поспособствуй Твоим слугам в этой комнате, чтобы то, что они пишут здесь, было доступно их разумению и могло быть осуществлено в их трудах»