– Что ты творишь?! – испуганно выкрикнул Франсуа. – Совсем сбрендил? Ты же мог меня убить!
Марк и сам испугался и теперь смотрел на брата непонимающим, виноватым взглядом.
– Прости, Франсуа, – буркнул он и вышел из столовой.
– Диких и буйных обычно в клетках и смирительных рубахах держат, а тут свободно разгуливают…
***
– Вэл, проснись, дорогой, тебя люди ждут.
– Уже день?
– Девять утра, – Нина поцеловала мужа. – Выйди, скажи, что будешь позже, я хочу с тобой позавтракать.
– Прости, я думал, здесь мы сможем пожить спокойно.
– Извиняться не за что, – Нина смотрела на него и улыбалась.
– Чему ты радуешься?
– Всему. Тому, что мы есть и сейчас вместе.
Вэл вышел на балкон: двадцать три человека терпеливо ожидали его пробуждения. Среди прочих он увидел Ашуру и вспомнил слова Топильцина о подарке, который тот должен был ему передать.
– Приветствую, друзья, – произнес Вэл, облокотившись на балконную ограду. – Сейчас позавтракаю и спущусь к вам кофе пить. Хорошо? – он махнул рукой и вернулся в гостиную, подошел к Нине, схватил ее и поднял на руки. – Я так счастлив, – признался он, губами отыскивая ее шею под распущенными волосами. – Если бы забыть о делах…
– Это был бы не ты, Вэл, – с некоторой грустью произнесла Нина. – А я не была бы так счастлива, как сейчас, потому что я могу быть счастлива только рядом с тобой, а ты именно такой…
– Какой?
– Сильный, неравнодушный, способный на великие дела…
– Ну уж, скажешь! – Вэл смутился.
– Садись, садись и ешь, я тебе еще кое-что скажу, – Нина высвободилась из его рук и, подойдя к накрытому к завтраку столу, подняла крышки, сохранявшие блюда горячими.
Вэл послушно уселся за стол, почувствовав, что сильно голоден. Увидев в тарелке кашу, поморщился.
– Что? Тебе не нравится каша?
– Нет, если честно. Сейчас хочется чего-то другого. Есть омлет?
– Конечно, – улыбнулась Нина. – Кашу я себе поставила. Не думала, что ты на это место сядешь. Омлет напротив.
– Я занял твое место? – Вэл сделал вид, что напуган.
– Да, я всегда сижу в этом кресле…
– Первые семейные разборки, – рассмеялся Вэл. – Кто сидел на моем стуле? – громко пробасил он, подражая реву медведя, одновременно вставая и пересаживаясь в другое кресло.
– Зачем ты поднялся? Можно было переставить тарелки…
– Все лучшее – детям, – Вэл дотронулся до живота Нины. – А что еще ты собиралась сказать мне?
– Уже не помню, но, думаю, хотела сказать, что с десяти до часа у меня процедуры, так что, до обеда меня не будет, – Нина пробовала овсяную кашу.
– Вот ни фига себе! – воскликнул Вэл. – Только вчера поженились, а жена уже исчезает куда-то на полдня!
– Я иду терпеть уколы иголками, дышать кислородом и делать гимнастику, чтобы наши дети хорошо себя чувствовали и могли вовремя появиться на свет, – значительно произнесла Нина.
– Вовремя? Есть какие-то проблемы?
– Нет, Вэл, сейчас нет, – успокоила его Нина. – Врачи всегда перестраховываются, когда рожает женщина в возрасте…
– Женщина в возрасте? Это ты о ком?
– О себе, Вэл. Мне сорок четыре, приличный возраст.
– Я забыл. Мне все время кажется, что тебе двадцать пять.
– Ну и льстец же ты, – отмахнулась Нина.
– Ты выглядишь так… Надо поговорить с твоим врачом.
– О чем?
– Вдруг тебе угрожает… В общем, пусть Ашура тебя осмотрит и все скажет. Я ему доверяю больше, чем другим. Мы не можем рисковать твоим здоровьем или здоровьем наших детей…
– Ничего мне не угрожает, Вэл! Ты беспокоишься больше, чем я. Все хорошо, правда, – Нина поднялась и подошла к нему. – Почему ты так нервничаешь? У тебя сердце колотится.
