– Сколько желающих! – восхитился сенатор. – А я боялся, что только мы, всегдашние слушатели министра Кронса, и будем.
– Как видите, не только нам интересно, что думают философы, – ответил ему министр, с довольным видом прохаживаясь вдоль рядов кресел, выставленных полукругом перед беседкой.
– Не возражаете, если мы здесь будем? – громко спросил Вэл, садясь с Ниной на качель. – Люблю это место.
– Мы так и подумали, – заметил Кир. – И кресла поставили так, чтобы вам всех было видно и слышно.
– Спасибо, – Вэл благодарно улыбнулся. – А куда короля посадим?
– Его Величество уже был и забронировал три кресла в центре. Видите, он положил на них цветочки?
– Цветочки, – умилился Вэл. – Это на Махинду похоже.
– Что на меня похоже? – раздался довольный голос короля у него за спиной.
– Цветочки.
– Такие же красивые?
– Ты лучше, – засмеялся Вэл, пожимая Махинде руку. – А мы вот тут решили… Покачаемся немного.
– Качели твои, – произнес Махинда так, словно жертвовал другу полцарства. – Достаточно того, что мы твой дом оккупировали.
Король сел, остальные сели тоже.
«Интересно, как это происходит? Никто же живого короля до вчерашнего дня в глаза не видел. А вот, пожалуйста, каждый понимает, что сначала Махинда может сесть, и только потом он сам, будто все мы обучены дворцовому этикету», – заметила Нина мысленно.
«Махинда – величественная личность, он внушает людям почтение. Но я, на самом деле, сейчас об этом же подумал, – признался Вэл. – Не знаю, родная, как это происходит. Само собой как-то, видимо».
«Я не раз замечала, что и к тебе так же относятся, сейчас даже больше, чем раньше, почитают».
«Не преувеличивай, – Вэл улыбнулся. – Хотя, раньше в моем присутствии тоже не садились, но это от страха было. Меня, и правда, боялись… Пусть лучше меньше почитают, чем боятся».
– Вы с нами, господин Вэл? – спросил Кронс.
– Разумеется, – отозвался Вэл с улыбкой. – Мы же здесь. И, похоже, уже получили первую заметку от организатора встречи.
Нина ткнула его в бок пальцем и посмотрела укоризненно.
– Тогда объявляю первое собрание клуба любителей философии открытым, – торжественно провозгласил министр, едва заметно смущаясь. – Думаю, есть смысл потратить немного времени на представление членов клуба, так как не все друг другу знакомы.
Кронс бегло назвал почти всех, но шесть человек вынуждены были заявиться самостоятельно. Эвелин и Зоя представились подругами Нины, Кантемир объявил себя устроителем вчерашнего банкета по случаю, доктор Ловацки тоже поднялся и назвал свое имя – Всеслав, которое немногим было известно, ювелир Зденек Брански поклонился и рассказал, как вчера утром по заданию Гопала в спешном порядке подбирал кольца молодоженам, а потом придумывал по заказу Аси гравировку на подарочных сердечках, розданных детям во время ужина. Последним встал Макс, приятель Аси, и сказал, что просто шел мимо и не мог не остаться, узнав, что планируется, и что его роль в произошедшем ничтожно мала – он всего лишь собрал букет фиалок для невесты. Макс сел рядом с Евой и Марком, перед ними стоял маленький чайный столик, и их компанию определили как «молодежь», к которой Кира почему-то не отнесли, а Зою просто не поимели в виду, и она, насупившись, молча отсиживалась рядом с Эвелин, думая о том, что заявления матери о завязавшихся отношениях с четой Лоу – всего лишь результат ее способности выдавать желаемое за действительное.
