Реприза - страница 17

Зря я так.

Но Эвелина прыскает со смеху.

– Нет. Они даже не знали этого слова. Дело в другом. Эти дебилы хвастались тем, о чем на зоне помалкивают. Так они хотели закосить под матерых уголовников. Хотя сами даже не понимали, о чем говорили. Ведь за такие слова их опустили бы. Мне стало тошно, и я объяснила им, что к чему. После этого мы уже не могли учиться вместе.

– В воровских понятиях ты разбираешься так же хорошо, как и в философии?

– Даже лучше.

– С уголовниками общалась?

– Приходилось. Ведь я была королевой района.

Что?

– Что?

Эвелина усмехается.

– Так называют девушек, которые возглавляют молодежные группировки на районе.

Видимо, ее ответ еще больше изумил меня, ведь теперь Эвелина смеется.

– Выходит, я привел в бар не студентку, а главаря преступных банд, – выдыхаю я.

– Громко сказано. Это же просто свора гопников. И я уже вышла в отставку.

– А как так получилось, что ты… – я запинаюсь, – …заняла этот пост?

Эвелина опускает голову, наклоняется вперед и растопыривает плечи. До этого она напоминала мне Гипатию, а теперь – пахана с зоны. Думаю, сейчас начнет сипеть на фене, но голос ее и речь остаются прежними.

Впервые мать избила ее в шесть лет, а Шопенгауэра она прочитала в тринадцать. Кроме обожаемых книг и ненавистной матери, у нее был отец. Его она любила. А он любил ее до самой смерти. Когда его не стало, Эвелина перестала появляться дома. Она пропадала на улице и коротала время у друзей. Именно тогда произошло ее посвящение в ряды отпетых хулиганов – в одной из потасовок Эвелина пырнула ножом пацана. Так она заполучила уважение малолетней братвы. Относились к ней трепетно. Объяснялось это просто: гопоте было не понять, на что так долго можно пялиться в книгах, а Эвелина любила почитать в уголке. В такие моменты от нее держались подальше. Ведь никто не будет беспокоить шамана, пока тот вызывает духов, или весталок во время молитвы. Однако нашелся один смельчак, который присел рядом, чтобы поздороваться. Звали его Тимофеем. Его мужество было оценено, и вскоре Эвелина начала с ним гулять. Это не понравилось тогдашней королеве, ведь она рассчитывала короновать этого парня и усадить рядом с собой.

Против Эвелины развернулась травля. Ее обзывали, над ней издевались и несколько раз избивали. Первое время она терпела, но затем вспомнила рассказ отца.

Он служил в Польше. Там ему приходилось нести караул рядом с памятником воинам-освободителям, а значит – терпеть оскорбления от прохожих и польских солдат, которые также стояли на посту. Отвечать начальство строго запрещало. Так продолжалось изо дня в день. Однако в один из вечеров по завершении караула наши солдаты молча сняли форму и побили польских братьев по оружию. Затем вновь оделись и сдали пост. Формально приказа они не нарушали: им не пришлось отвечать – били поляков в полном молчании. Кроме того, даже форма не помялась. Оскорбления утихли.

Эвелина решила, что с нее хватит. Она смешала уксус, марганцовку и еще бог знает что, а затем вылила этот адский раствор на королеву. Та в ужасе схватилась за голову, все ее волосы тиной повисли на пальцах.

Эвелина осталась довольна результатом и была уверена, что теперь ее оставят в покое. Поэтому она была сильно удивлена, когда на следующий день ее окружили во дворе. Однако бить ее не стали. Вместо этого ей сообщили, что королева теперь она.

Своим первым распоряжением она назначила Тимофея королем. Период их правления подъездные летописцы, наверное, в дальнейшем назовут золотой эрой, а точнее – охуенным временем. Ведь пока над районом стояли Эвелина и Тимофей, банды перестали убивать, а барыги – оставлять закладки на районе. Если с наркотой удалось покончить, договорившись с авторитетом, то с беспределом разобрались только после введения трибунала. Эту систему юные владыки переняли у зэков с зоны. Принцип ее работы прост: каждый может созвать общую сходку вопящих рыл, если посчитает, что какое-то мудло слишком много на себя берет. Король с королевой выслушивают взаимные обвинения, а затем решают, кому на районе лучше не появляться. Иногда к приговору добавляют несколько пинков. Созвать трибунал могут и сами правители, если кто-то посягает на королевскую власть, например, распускает слухи, что королева всем дает, как это было с Эвелиной. Тогда она приказала притащить смутьяна на суд – и там разнесла его матерными силлогизмами. Тот взбесился и бросился на нее, это позволило уже Тимофею взять правосудие в свои руки.