Resert/Delete/Restart - страница 7

Да, тогда это было точно оно, дно.

Я запомнила, как будто не поставили на мне крест, как будто есть шанс вынырнуть. И теперь, в 2023, стараюсь нащупать ногами дно в этом мутном вонючем иле, что окружает меня, а легкие уже горят в отсутствии кислорода. И вот эти двое, мама и муж, пробоиной в том самом дне, обозначили мне место, куда поставить ноги.

И я толкнулась.

НеГлавная НеГероиня

Я по рождению и воспитанию "человек-простите-за-беспокойство". И так было всегда. Меня так учили: думай, чтобы никому не причинить неудобств, не обидеть, не мешай, не задавай вопросов, не отсвечивай.

Как арбуз, выращенный в коробке, принимает форму куба, а не шара. Так и эти императивы формируют постуру на жизнь. Жизнь под флагом «Лишь бы всем было удобно»: и ты вся такая как карельская убогая березка скривилась под выступы чужих границ и заборов.

Потом в мою ойкумену пришёл Вова и меня выпрямило, выправило, исправило.

Вова очень часто ведет себя вызывающе в общественных местах. В принципе со стороны это похоже на обычную истерику ребенка, которую легко любому взрослому прекратить. Но я-то знаю, что инструментов по прекращению Вовиной истерики нет. Его нельзя отвлечь, договориться, пристыдить, купить, наказать или пригрозить. Он открывает рот и орёт, бесяво, громко, надрывно. Раньше можно было взять на руки и утащить. Но теперь он большой, подрос выше метра давно.

Истерик люди не любят наблюдать. Учить любят и поосуждать. И так было постоянно.

Ну, норм. Приняла, сглотнула.

А еще Вову знает весь мой район. Потому что он заглядывает в лица всех прохожих и со всеми здоровается. И этого тоже не все любят. Не всегда эта открытость и прилипчивость нравится.

И это тоже норм. Приняла.

Постепенно от одной общественной истерики к другой у меня появилось специальное лицо: в идеоматическом словарике имени меня «Московское» называется, или «сейчас всеку». Кому, словарик не уточняет…

Оно суровое, заостренное и злое, как радиоактивный гранит. И оно оказалась хорошей профилактикой даче советов, осуждению или выражению брезгливости по отношению к моему нетакому ребенку, да и ко мне в целом.

Двумя словами портретно классически не описать эту особенную внешность. Например, глаза зеленые, волосы средней длины, рыжие, широкие азиатские скулы, нос кнопкой и ямка на подбородке. Нет, это не портрет героини, это то, как она себя подаёт в пространстве, её постура.

Я стою перед зеркалом и медленно надеваю свое Московское лицо на лицо девочки Жени, не умеющей ставить границы и говорить нет. Эротично звучит и устрашающе, такая пасхалка к культовому «Без лица».

Москва лично и очень настойчиво помогла сформировать это лицо, регулярно провозя мою вечно удивленную задницу по неструганым доскам.

Опадает это лицо иногда, в отпуске в основном, вне границ московской жизни, вне работ, вне вечной беготни от врача к логопеду, из бассейна на конюшни, с танцев на пение и в моей личной стае взрослых на спортивной секции дважды в неделю.

Вот и сейчас я еду в Москву в поезде из отпуска, а, может, выхожу из квартиры по делам, на работу, на концерт и все мои рецепторы кожи лица сигнализируют: оно наползает!!!

Московское лицо – это вторая кожа. Она наросла и смимикрировала под ритмы Третьего Рима, под его дьявольскую степень освещённости до гулкой беззвездности ночного неба, под вечный несмолкаемый гул строек, грохот и лязганье ненавистного метро и лепета гастарбайтеров из дружественных стран СНГ.