Читать онлайн Екс Ома - Реверберация

Сердце дарит свет

Что такое свет? Она помнила, как солнечный зайчик на ковре медленно полз от одного края к другому. Родители были на работе, а она надеялась пережить слабость и как-то выпить кружку бульона после высокой температуры. Тогда она не могла представить, что когда-то окажется в мире, где солнечного света нет. Только тьма. В памяти остались воспоминания, но с возрастом они размываются, их становится меньше, они сливаются в единый калейдоскоп сожалений.

После длительного обучения, защиты диссертаций и постоянного крика с трибун о разрушении мира, она заработала репутацию, из-за которой сидит здесь, перед столом с пробирками, совсем одна. Она знает, что такое настоящий свет: 43% видимого света, 49% инфракрасного излучения, 8% ультрафиолета. И помнит угол падения лучей в 57 градусов, оптимальный для фотосинтеза большинства сельскохозяйственных культур. Но когда закрывала глаза, все данные и факты не могут вернуть того ощущения, когда видишь свет в каплях росы на паутине во дворе рано утром, когда родители были еще живы и находились неподалеку от нее, следили, чтобы она не упала, не поранилась и не простыла снова. Чувство тепла, которое разливалось по коже, когда лежишь на траве в летний зной, ─ его не вернуть.

Воздух наполнен резким запахом спирта от дезинфекторов, кисловатыми ароматами брожения и гниения, а на языке ─ металлический привкус от кровоточащей десны. Она провела пальцем по пыльной поверхности биореактора, оставив блестящую полосу. Единственное дитя, которое она смогла обрести за пятьдесят лет.

─ Всего 0,3%…, ─ шепотом прочитала она данные на мерцающем дисплее.

Запотевшее стекло, протертое рукавом, открывало вид на город, застывший в вечных сумерках. Улицы тонули в синеватом мерцании редких биолюминесцентных фонарей. Их свет, тусклый и неровный, дрожал, вызывая боль в глазах. Между ними оставались островки непроглядной тьмы. Дома стояли, как слепые великаны, с окнами, заклеенными плёнкой и тряпьём. Стёкла были мутными, покрытыми слоем вечной копоти, и за ними не горели огни. Только изредка мелькали слабые отсветы, может быть свечи или же дрожащие экраны аварийных панелей.

А дальше, за крышами, вырисовывались угрюмые очертания ГеоТЭС-3. Трубы, чёрные и корявые, непрерывно дымились, клубы густого пара смешивались с низкими облаками, что было частью ночного неба. Станция не затихала никогда ─ гул механизмов доносился сквозь стёкла, глухой, назойливый, как чей-то храп.

Она прижала ладонь к холодному стеклу. Кончики пальцев побелели. Где-то там, в секторе Д, за лабиринтом кривых переулков и облупленных стен, дети. В темноте. Их частое дыхание сплетается в тихий хор. Их руки, сжатые в кулаки, дрожат от холода. Их глаза вглядываются в черноту, отчаянно ища хоть что-то знакомое. Но там лишь тьма. И предательский шепот голода.

Дверь содрогнулась от резкого толчка, распахнувшись с пронзительным скрипом ржавых петель. В проеме, окутанный сизым паром, замер Марк. Мертвенный свет лампы в его дрожащей руке выхватывал из темноты впалые щеки и запавшие глаза с фиолетовыми тенями под ними. Синеватый отсвет скользил по острым скулам, превращая лицо в маску из теней и болезненного мерцания. Капли влаги медленно сползали по его плащу ─ то ли дождь снаружи, то ли конденсат из разваливающейся вентиляции. Каждая капля оставляла за собой мокрый след на полиэтиленовой ткани, переработанной уже в который раз, ветхой и покрытой заплатками. Плащ шелестел при каждом движении.

─ Опять отключили энергию, ─ сказал он механически, словно включили запись на старом диктофоне. Без интонаций, без эмоций. Только факт. ─ В секторе Н температура упала до +3. Через час начнется нормирование продуктов.

Она молча кивнула, сжимая пальцы в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Знала этот сценарий наизусть, повторяла в голове: сначала отключат окраины, те самые «нежизненно важные» районы, где жили такие же люди, просто чуть менее удачливые, потом урежут пайки, превратив и без того скудный обед в издевательскую порцию, а затем… затем начнется добровольная эвакуация. Эти слова всегда произносили со страхом. Потому что никто никогда не возвращался. Никто.

Руки, будто движимые собственной волей, потянулись к запертому шкафу. Металл был холодным и шершавым под подушечками пальцев, покрытым тонким слоем пыли ─ никто не открывал его долгие годы. Кодовый замок щелкнул с тихим звуком.

Внутри лежали двенадцать ампул с мутной, вязкой жидкостью, будто наполненной туманом. Маркировка «Z-Киров-9» была выведена аккуратным почерком, но краска слегка расплылась от времени или от того, что кто-то слишком крепко сжимал их в руках. Также там лежали пожелтевшие документы, страницы, которые должны были исчезнуть. Углы были загнуты, края истерты от частого перелистывания. Официально таких бумаг больше не существовало. Но они лежали здесь. Поверх документов валялся маленький черный блокнот с вытертой обложкой. Надпись «Журнал доктора Шепарда» была выведена чернилами, но кто-то провел по ней пальцем, пытаясь стереть, сделать менее заметной. Не получилось.

Жидкость внутри запульсировала, почувствовав прикосновение. Зеленоватый свет пробежал по стеклу, как вспышка под тёмной водой.

Марк резко отпрянул, ударившись спиной о стол.

─ Ты совсем сошла с ума?! ─ вскрикнул он так, что голос сорвался на хрип. ─ После «Абаддона» за нами охотится и полиция, и корпоративные киллеры. А ты лезешь прямо в пасть к тем же бактериям, что убили Шепарда!

Она не отрывала взгляда от ампулы, где жидкость снова шевельнулась.

─ Именно поэтому у нас нет выбора. Они уничтожили все мои образцы, Марк. Все, кроме… ─ я потрясла пробиркой, ─ этого.

─ Охранные системы «БиоЛайт» взломаны, лаборатория под наблюдением. ─ Марк схватил ее за запястье. ─ Ты понимаешь, что будет, если нас найдут с этим?

─ Они боятся, ─ прошептала она, высвобождая руку. ─ Боятся, что мы завершим то, что начал Шепард. БиоЛайт не просто торговала светом ─ они перепрограммировали саму основу фотосинтеза. Мои исследования показали: их лампы излучали строго на 450 нм, блокируя красный спектр, а их ГМО-семена были запрограммированы гибнуть без импульсов 28 Гц. Люди думали, что растения вымерли из-за тьмы… На самом деле их убивал свет с «дыркой» в критических 650 нм. Роберт обнаружил это, когда измерил флуоресценцию хлорофилла в их здоровых оранжереях. Его «Фосфор» генерировал полный спектр, включая дальний красный, это взломало бы их замкнутую систему…

Марк молча сжал кулаки. В глазах боролись страх и решимость.

─ Чёрт возьми… Ладно. Но если я снова увижу, как у тебя дергается рука, когда ты вводишь образцы, ─ брошу всё.

Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, она знала его так давно, и каждый раз свое беспокойство он скрывал за детскими угрозами.

─ Договорились.

В этот момент дверь лаборатории затрещала от удара.

─ Нас нашли, ─ прошептал Марк, хватая ее за руку.

Где-то снаружи раздался металлический скрежет ─ звук отключаемой системы вентиляции. Корпоративные чистильщики.

─ Через чёрный ход. ─ Она сунула ампулу за пазуху, где та светилась сквозь ткань. ─ Станция «Абаддон» ещё не потеряна.

Она бросились к задней двери, как за стеной раздался первый взрыв. Сирена взревела внезапно, пронзительно, как раненый зверь, загнанный в угол, рвал глотку в предсмертном рыке. Ее вой впился в барабанные перепонки, заставив их инстинктивно прикрыть уши ладонями. И в тот же миг ─ тьма. Абсолютная, беспросветная. Свет погас. Они неслись по коридорам, сворачивая каждый раз, зная каждый уголок, целый год скрываясь здесь от всевидящего государственного ока. Где-то в лаборатории раздались крики ─ сначала один, потом несколько. Голоса сплетались в хаотичный хор ужаса.

─ Это не отключение, ─ прохрипел Марк, подавляя отдышку. ─ Это карантин. Они нашли еще один очаг… Элис!

Но она уже не слушала. Они остановились между окраинными многоэтажками, недалеко от бывшей городской библиотеки. Доктор достала блокнот и фонарик, начала лихорадочно листать страницы блокнота, пока не нашла нужную, помеченную аккуратными цифрами «КПД 18,7%».

По городу появлялись огоньки. Сначала один. Где-то в далекой тьме улиц. Потом еще один. И еще. Это не фонари. Их свет был слишком зеленым и живым, мерцающим в такт собственному сердцебиению. Она достала и сжала ампулу так крепко, что стекло затрещало под пальцами.

─ Мы зажжем новые звезды, ─ прошептала она. ─ Если успеем.

Ледяной ветер впился в лицо. Он проникал под одежду, обжигал открытые участки кожи, оставляя на ней мурашки и легкое онемение. Воздух был густым, словно сваренным из копоти и химической горечи. Каждый шаг отдавался хрустом под ногами. Асфальт был покрыт странным налетом ─ миллиардами крошечных кристаллов, переливавшихся в темноте. Стеклышки ловили слабое зеленоватое свечение и отражали его, превращая улицу в подобие звездного неба, растянутого под ногами. Марк шел следом, дыхание срывалось на кашель, превращаясь в короткие, неровные клубы пара.

─ Мы не должны быть здесь, ─ шепот звучал прерывисто, пока он беспокойно озирался по сторонам. ─ Карантин означает…

─ Что они что-то нашли, ─ она закончила за него, не отводя взгляда от пульсирующего впереди света.

Она знала, почему он боялся темноты. Не из-за монстров ─ из-за двух лет в карантинном бункере после вспышки на БиоЛайт. Там, где другие видели пустоту, он чувствовал ту самую тишину, что оставила его единственным выжившим из всей смены. Его пальцы бессознательно сжали нашивку на рукаве: треснувший логотип корпорации. Они уволили его за «панические настроения». А через неделю весь сектор П покрылся той самой синей плесенью.

Город вокруг замер в странном промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Стены домов, когда-то серые и безликие, теперь были испещрены причудливыми узорами. Они расходились от трещин в штукатурке, как паутина, сплетенная из света. То тут, то там в темноте вспыхивали и гасли слабые огоньки, будто мэр решил сделать подарок и открыл огромную банку со светлячками.

Она подошла ближе, протянула руку.

─ Грибница, ─ пробормотала и нахмурилась.

Нити мицелия под пальцами оказались теплыми. Казалось, будто по этим тончайшим каналам течет энергия, сконцентрированный свет, превращенный в жидкость. И когда она прижала ладонь плотнее, показалось, что грибница ответила ─ едва уловимым трепетом, пробежавшим по всей сети переплетенных нитей.

Тишину разорвал оглушительный треск ─ звук ломающегося асфальта, похожий на прилет мощной бомбы до мига разрыва. Они резко обернулись. В десяти метрах от них дорожное покрытие вздыбилось, под землей проснулся и зашевелился гигантский монстр. Трещины расходились лучами, битум крошился по краям, осыпаясь в темную пустоту под ними. Из разлома показались усики ─ тонкие, почти прозрачные, переливающиеся, будто сделанные из жидкого стекла. Они извивались, ощупывая воздух, оставляя слабый светящийся след. Затем из земли вырвался побег ─ толстый, мясистый, покрытый странными мерцающими чешуйками. Росток увеличивался на глазах, вытягиваясь, набухая, наполняясь жизнью с пугающей скоростью.

─ Это же… ─ Элис не смогла закончить.

─ Растёт так быстро, ─ голос Марка дрожал, выдавая смесь страха и очарования.

Она сделала шаг вперед. Побег содрогнулся, будто почувствовал приближение. И расцвел. Лепестки раскрылись с тихим хрустальным звоном, обнажая сердцевину из переплетенных светящихся нитей. Они колебались в невидимом потоке, будто танцевали под музыку, которую только они могли слышать. Свет, исходящий от цветка, ритмично менял оттенки, переливаясь от нежно-голубого до ядовито-зеленого. Его уничтожат, как и все, что выбиралось из-под контроля научного центра.