Читать онлайн Александр Антонов - «Резонанс Пустоты» (или альтернативное: «13.7 Гц»)

Пролог.

2030 год. Молодая исследовательница-астрофизик Элина Марсден анализирует данные обзора неба от гиперчувствительного телескопа нового поколения. Среди тысяч квазаров её внимание привлекает аномалия: несколько объектов возрастом ~13 млрд лет не окружены ожидаемыми галактическими скоплениями. Её расчёты подтверждаются коллегами – это не ошибка приборов.

Часть 1: Противоречие

Глава 1. Основы космологии

Лаборатория напоминала звёздное небо: мониторы мерцали синевой спектрограмм, а голограммы галактик витали в воздухе, словно призраки далёких миров. Элина Марсден провела пальцем по проекции древнего квазара, увеличив его до абсурдных масштабов. На экране плясали цифры – возраст ~13 млрд лет, масса чёрной дыры в десятки миллиардов солнечных. По всем канонам космологии, вокруг него должна была кипеть колыбель галактик, опутанная паутиной тёмной материи. Но вместо этого – пустота, будто Вселенная забыла здесь закон гравитации.

– Марсден, ты снова за своим квестом? – Голос доктора Рено, её научного руководителя, прозвучал с порога. Он подошёл, поправляя очки с толстой оправой, за которыми скрывался взгляд, привыкший видеть ошибки прежде гениальности. – Эти квазары – как дети на семейном фото без родителей. Интересно, но… – Он щёлкнул по голограмме, вызвав красные метки аномалий. – Либо мы ошибаемся в фундаменте, либо твой алгоритм глючит.

Элина сдержала вздох. Рено был блестящим космологом старой школы, верившим в святость пределов Эддингтона. «Ничто не может расти быстрее, чем позволяет физика аккреции», – твердил он на лекциях. Но как тогда объяснить чудовищные СМЧД, рождённые всего через 700 млн лет после Большого взрыва?

– Проверяли всё, – она переключила экран на симуляцию. – Даже если предположить прямую коллапсацию газовых облаков или слияния чёрных дыр… – На модели зажглись жёлтые точки – гипотетические галактики-спутники. – Скопления должны остаться. Как отпечатки пальцев.

– Если только «пальцы» не стёрла тёмная материя, – раздался голос сзади. Это была Кай Ли, эксперт по N-телёвым симуляциям, чьй аватар – фиолетовый дракон – обвивал её стул. – Может, она вела себя иначе? Скажем, не просто гравитировала, а… взаимодействовала?

Рено фыркнул: – Старая песня, Ли. Сами знаете, поиски нестандартных свойств тёмной материи – болото для карьеры.

Элина прищурилась. В её данных была закономерность: чем массивнее квазар, тем пустыннее окрестности. Как будто что-то выжгло галактики-спутники, оставив лишь пепел тёмной материи. Она открыла архив и нашла статью 2020-х, где кричал заголовок: «Сверхпроводящие нити тёмной материи как катализатор роста СМЧД». Работу высмеяли за спекулятивность, но сейчас…

– Доктор Рено, – она повернулась, чувствуя, как учащается пульс. – А если тёмная материя не просто создаёт гравитационный каркас, а питает чёрные дыры? Не через аккрецию газа, а напрямую. Тогда пределы Эддингтона…

– Не действуют, – закончила Кай, запуская новую симуляцию. – Потому что падает не барионная материя, а что-то иное. Исчезают и скопления – их просто не из чего формироваться.

Голограмма квазара вспыхнула фиолетовым, поглощая нити тёмной материи, которые теперь вели себя как ток в сверхпроводнике. Рено молчал. Внезапно экран погас – сбой питания.

– Совпадение, – пробормотал он, но в его глазах мелькнуло беспокойство.

Элина улыбнулась. Впервые за год она чувствовала – противоречие не ошибка, а дверь. И где-то в глубине данных, как тень горизонта событий, ждала новая физика.

Лабораторию поглотила тишина, нарушаемая лишь жужжанием резервных генераторов. Голограммы замигали и вспыхнули вновь, но теперь нити тёмной материи на симуляции Кай пульсировали едва заметным фиолетовым ритмом, словно сердцебиение невидимого гиганта.

– Сбой? Или синхронизация с обсерваторией на Луне прервалась? – Элина быстро пролистала логи-файлы на планшете. Её пальцы замерли: за секунду до отключения энергии телескоп зафиксировал всплеск гравитационных волн в районе одного из аномальных квазаров. Частота – 13,7 Гц. Почти как остаточное эхо Большого взрыва.

– Случайность, – повторил Рено, но уже без прежней уверенности. Он приблизился к экрану, и его отражение в стекле очков наложилось на пульсирующие нити. – Даже если ваша фантазия верна, как доказать, что тёмная материя взаимодействует с чёрными дырами? Это…

– Как насчёт реликтового излучения? – Кай оживила голограмму, добавив слои микроволнового фона. – Если тёмная материя передавала энергию через распад или аннигиляцию, вокруг квазаров должны быть «ожоги» – области с аномальной поляризацией.

Элина кивнула и вывела данные с космической обсерватории «Планк-2». Там, где пустовали галактические скопления, небо светилось едва уловимыми спиральными узорами. Как шрамы.

Рено снял очки, протирая линзы платком. Его лицо, освещённое мерцанием экранов, внезапно показалось старше. – В 2020-х пытались искать подобное. Не нашли.

– Потому что искали частицы, а не структуры, – Элина загрузила алгоритм, помеченный «Теория струн – версия 7.3». – Представьте, что тёмная материя образует космические нити – одномерные сверхпроводники. Они не излучают, но переносят заряд. Если чёрная дыра – это «короткое замыкание»…

Симуляция ожила: квазар поглощал фиолетовые нити, а его горизонт событий растягивался, как раскалённая капля. Масса росла экспоненциально, оставляя за собой пустоту – барионной материи просто не успевало собраться в галактики.

– Бред, – прошептал Рено, но не отводил взгляда. – Даже если так, откуда энергия?

– Из вакуума, – внезапно сказала Кай. Её дракон-аватар взмахнул крыльями, и на экране возникла вихревая модель квантового поля. – Темная материя – не частицы, а дефекты пространства-времени. Как трещины во льду. Чёрные дыры их «залечивают», высвобождая энергию…

Сигнал тревоги прервал её. На главном экране всплыло сообщение от ИИ-ассистента: «Обнаружены повторяющиеся FRB-всплески (быстрые радиовсплески) с координат аномальных квазаров. Дисперсия сигнала не соответствует стандартной модели Млечного Пути».

Элина ощутила холодок под кожей. FRB – быстрые радиовсплески – десятилетиями оставались загадкой. Но эти… Они приходили с пустот, где по всем законам не должно быть источников.

– Думаете, совпадение? – Кай запустила декодер. Сигнал превратился в звук – низкий гул, нарастающий, как скрип древних звёзд.

Рено молча подошёл к панели управления и активировал глубокий сканер. Экран заполонили уравнения, выстраиваясь в паттерн, который Элина узнала мгновенно – фрактальная структура, идентичная распределению тёмной материи в их модели.

– Боже, – он обернулся, и в его глазах горел тот же огонь, что и на первой лекции Элины, годы назад. – Вы понимаете, что это значит? Если эти сигналы – продукт взаимодействия…

– Тогда мы не одни, кто это видит, – закончила Элина. Она открыла глобальную базу данных. За последний час десятки обсерваторий по всей Солнечной системе зафиксировали идентичные FRB. Кто-то ещё заметил аномалию.

– Собрать команду, – Рено надел очки, и его голос вновь стал жёстким, но теперь в нём звучали ноты азарта. – И отключите внешние сервера. Пока мы не разобрались, ни одна статья не должна утечь.

Элина кивнула, но в душе ликовала. Дверь приоткрылась. И что бы ни ждало по ту сторону – новая физика, неизвестный разум или сама ткань реальности – она готова была шагнуть в эту бездну.

Голограмма квазара мерцала, как маяк. Где-то в 13 миллиардах световых лет от них чёрная дыра пожирала нити незримого мира, а Вселенная тихо пела песню, которую только научились слышать.

Лабораторию заполнил гул – не от генераторов, а от адреналина. Элина, Кай и Рено замерли перед экранами, где фрактальные узоры FRB-всплесков переплетались с картой тёмной материи, словно звёздная партитура.

– Это не случайность, – пробормотала Кай, увеличивая участок симуляции. – Дисперсия сигнала… Она повторяет структуру нитей. Будто кто-то натянул струны между квазарами и сыграл на них.

Рено, уже не пытаясь скептически хмыкнуть, схватил стилус и начал набрасывать уравнения на стеклянной панели. Его почерк, обычно каллиграфически точный, теперь напоминал шторм:

– Если предположить, что тёмная материя обладает квантовым спином, взаимодействующим с кривизной пространства-времени… – Он обвёл группу символов, которые тут же ожили, превратившись в вращающуюся голограмму кротовой норы. – Тогда чёрные дыры могут быть узлами в этой сети. Порталами.

Элина почувствовала, как мурашки побежали по спине. Она вспомнила лекцию о теориях Эйнштейна-Розена, но здесь было нечто большее – не экзотическая абстракция, а механизм, работающий здесь и сейчас.

– Но FRB – электромагнитные всплески, – возразила она, подключая к анализу нейросеть. – Как они связаны с гравитационными возмущениями?

Ответ пришёл неожиданно. На экране всплыла модель: фиолетовые нити тёмной материи вибрировали, создавая рябь в электромагнитном поле. Каждая "нота" соответствовала частоте 13,7 Гц – числу, которое Элина видела в данных о реликтовом излучении.

– Резонанс, – прошептала Кай. – Вселенная как камертон. Если квазары – это…

– Антенны, – закончил Рено. Его лицо побледнело. – Кто-то или что-то использует их для передачи.

Тишина стала гуще. Даже дракон-аватар Кай замер, сверкая чешуёй. Элина медленно выдохнула:

– Искусственный сигнал?

– Нет, – Рено тряхнул головой, словно отгоняя фантазии. – Природный феномен. Новый тип взаимодействия. Мы должны…

Сигнал тревоги взревел вновь. На этот раз экраны заполонили красные предупреждения: гравитационный телескоп LISA зафиксировал искривление пространства-времени в районе квазара J2143-0100. Не волна, а настоящий водопад – будто чёрная дыра внезапно увеличила массу втрое за минуту.

– Невозможно, – Кай вскочила, опрокинув стул. – Это нарушает все законы термодинамики!

Элина уже листала данные. Её пальцы дрожали:

– Смотрите – FRB-всплески участились. Каждый совпадает с "рывком" роста квазара. Как будто…

– Как будто его кормят, – прошептал Рено. Он активировал симуляцию в реальном времени. Голограмма квазара пульсировала, поглощая фиолетовые нити, которые теперь светились ярче. С каждым импульсом FRB масса чёрной дыры росла, а вокруг неё пространство пустоты расширялось, стирая следы галактик.

– Обратная связь, – Элина ощутила вкус открытия, горький и сладкий. – Тёмная материя не просто питает их. Она создаёт петлю – чёрные дыры растут, выжигая окружение, что позволяет поглощать ещё больше тёмной материи. Это… самовоспроизводящийся механизм.

Рено отступил на шаг, будто голограмма могла его поглотить:

– Космический вирус.

Кай запустила модель на десятикратное ускорение. За секунды симуляции квазар превратился в чудовище, пожирающее целые сверхскопления. Вселенная вокруг него старела быстрее, звёзды гаснули, как искры.

– Но почему мы видим это только сейчас? – спросила Элина. – Эти квазары древние, им 13 млрд лет.

– Потому что светит только начало цепной реакции, – Рено указал на временную шкалу. – Мы наблюдаем момент заражения. Как раковая клетка при делении.

Внезапно свет погас. На этот раз не только в лаборатории – весь город погрузился во тьму. За окнами погасли неоновые вывески Нью-Берлина, столицы лунной колонии. Лишь экраны, работающие на аварийных батареях, бросали синеватые блики на лица учёных.