Рихард обернулся. Замерший на границе света и тени человек с копьём медленно растворялся. Да, недаром в стражи берут людей в основном из клана Теней, оттого и в городе не случалось слишком громких происшествий: тени есть везде.
Нолан сразу нырнул в боковой проход, одной рукой удерживая сына, другой разворачивая список. Рихард крутил головой, краснел, натыкаясь взглядом на подмигивающих ему торговок, прижимавших к грудям под цветастыми блузами то свежий хлеб в промасленной бумаге, то сразу пару дынь, то огромную, но ещё с зеленцой, первую в этом году клубнику. Отец с сыном остановились у запертой лавки. Нолан стукнул несколько раз, и маленькое окошко в двери открылось. Пахнуло теплом и специями. Мужчина отпустил мальчика, указал на приписанные смотрительницей слова. Рихард заскучал, огляделся. Он уже увидел заказанные дамами Дома Матерей товары на соседних прилавках, прикинул, как мало нужно времени, чтобы их купить и огорчился: так скоро возвращаться в деревню совсем не хотелось.
С боковой улочки на главную вышла группа высоких людей в расписных плащах и украшенных масках. Подкованные каблуки зацокали по мостовой.
– Актрисульки, – вздохнула торговка за ближайшим прилавком. Она, как и все, смотрела на чудно одетых людей, вытянув шеи.
Фигурка в пёстром плаще и белой маске с чёрными перьями поверху, держа за руку впереди идущего, приотстала и повернулась к Рихарду. Он не видел глаз сквозь узкие разрезы маски, но чувствовал на себе взгляд. Любопытный, изучающий, располагающий. Тот, кто держал её за руку – Рихард решил, что это девочка, а не мальчик, – тоже оглянулся, а потом втянул отстающую в группу. Процокав до другого переулка, пёстрые скрылись под навесом между двух домов.
Торговцы вокруг зашушукались, Нолан подошёл к растерянному сыну, сжал плечо, приводя в себя. Мальчик сделал несколько шагов по направлению к следующей лавке и остановился. Что-то впереди блеснуло под ногами нечастых прохожих.
– Это театр в город приехал, афиши ходят развешивают. Обещают с десяток представлений. Хочешь сходить? – говоря это, отец Рихарда уже выбирал с лотка следующее из списка и складывал покупки в сумку через плечо.
– Не знаю, наверное.
Мальчик вдруг подумал, что хотел бы тоже примерить такую маску. И плащ. И тоже быть уведённым к тем, кто долго не задерживается на одном месте, а колесит по разным городам, встречает новых людей, постоянно видит вокруг непохожие друг на друга места.
– Дед сказал с тебя сегодня глаз не спускать, – Нолан попытался поймать взгляд сына, но тот, заметив это, отвернулся.
– Ты веришь, что деда видит будущее? – Рихард вдруг разозлился. Как бы он ни любил отца и деда, ему всё чаще казалось, что они ему мешают, будто держат при себе на коротком поводке.
– Сын, так оно и есть! – Нолан отступил и нахмурился.
– Да враки это всё!
Рихард увидел, что блестяшки тянутся там, где прошли артисты. Он прищурился, скользнул чуть в сторону, уступая дорогу двум мужикам, несущим скатанный в рулон ковёр, и, пригибаясь, побежал по следу. Мальчик был уверен, что тропа из блестяшек оставлена для него.
– Рихард! – только и услышал он в спину.
Мелкие прозрачные бусины были просыпаны тонкой кривой полосой через улицу в проулок под навес – множество закрытых дверей и окон. Рваный след вывел на большой перекрёсток. Дальше куда? Рихард пригнулся, коснулся рукой тёплой пыльной брусчатки. Блеснула ведущая нить – наискось, налево, через площадь с фонтаном, вглубь города.
