Я возвращался тем же маршрутом, котором пришел. И только через квартал решился вытащить книгу из-за пояса – мне все казалось, что сейчас старик хватится пропажи, высунется из окна, начнет кричать и заставит меня вернуть ее. Я быстро пролистал несколько страниц и сунул книгу в рюкзак. Испугался, что снежинки повредят пожелтевшую от времени бумагу.
Интуиция подсказывала, что я стал частью какой-то огромной головоломки, которая только что полностью сложилась. Не помню какое расстояние я прошел, прежде чем решил заказать такси.
К счастью, водитель попался неразговорчивый, и музыка, которую он слушал, не мешала мне собраться с мыслями.
За окном проплывал заснеженный город. Пробки стали длиннее, но я был этому даже рад – вжался в сиденье, вытянул ноги и закрыл глаза.
Минут через сорок водитель высадил меня возле Бронной.
В синагоге почти никого не было. В молельном зале царила тишина.
Я поднялся на четвертый этаж, осторожно открыл дверь в Зал Героизма. Смотритель вспомнил меня, и поприветствовал первым:
– О! Какими судьбами?!
– Вот, хотел посоветоваться.
– С радостью! Чем могу?
Я снял с плеча рюкзак. Достал книгу и протянул ему. Смотритель заинтересованно пробежал взглядом по обложке. Перелистнул несколько страниц.
– Откуда это у вас?
На его лице застыло изумление.
– Я бы предпочел не рассказывать.
– Очень старый сидур[10]. Но дело даже не в самой книге, – он указал мне на печать на титульной странице, – а в этом гербе. Просто поразительно!
– А что в нем такого?
Смотритель оторвался от книги и посмотрел на меня.
– Не берусь утверждать с полной определенностью… Конечно, нужна экспертиза. Но все выглядит так, словно это оттиск библиотеки, принадлежавшей раввину Гурарье. Вероятно, при аресте сидур позволили оставить – решили поиграть в лояльность, а на допросе уже изъяли.
Мы оба замолкаем. И молчим, наверное, с минуту. Каждому есть о чем подумать.
– Что будете делать с книгой? – словно очнувшись ото сна, спрашивает смотритель.
– Ее место здесь, – отвечаю я.
Он весь светится, словно ребенок, которому подарили щенка.
– Спасибо… Вы не представляете, насколько это ценный подарок…
Молча киваю.
– И все же, может, расскажете, как этот сидур попал к вам?
– Слишком долгая история…
– Ну, может когда-нибудь?
– Может быть.
Я перевожу взгляд на семейную фотографию раввина Гурарье.
Дина улыбается и выглядит такой счастливой…
И чем дольше я смотрю на нее, тем больше мне кажется, что она улыбается только мне одному.
Одежда для пустоты
>рассказ
Орен проснулся от собственного крика.
Сел на кровати. Обвел комнату рассеянным взглядом. Вытер выступивший на лбу пот.
Сердце билось так часто, что казалось, еще немного и взорвется. Свет фар от проехавшей под окнами машины скользнул по стенам и выхватил из темноты армейскую фотографию в простой деревянной рамке.
На лицах сослуживцев защитная краска. В руках укороченные винтовки для ведения боя в городских условиях. Сам Орен сосредоточен. Показывает пальцем куда-то в сторону покрытых зеленью гор, и смотрит на солдата с рацией за плечами.
Почувствовав его волнение, Майя тоже открыла глаза.
– Снова тот же сон? – спросила она.
Орен кивнул. Потянулся к тумбочке, где лежали таблетки, но случайно задел стакан с водой. Тот с шумом упал на пол и разбился. В детской тотчас заплакал ребенок.
Майя включила ночник. Поднялась с кровати.
– Ничего, – тихо сказала она. – Я укачаю.
– Хорошо.
