***
Я пришёл в себя от жуткого скрипа скотча. Бывшая жена Рутенберга на совесть приматывала меня к креслу, кровожадно играя желваками и откусывая липкую ленту белоснежными зубами.
– Что вы делаете? – паника стала овладевать мной.
– Возьми себя в руки, тряпка! – прорычал Олег, пытаясь привести меня в чувство. – Это же всего лишь бабка!
– Я бы попросил, это все-таки моя бывшая баб… тьфу ты, жена! – возразил Рутенберг. – Парень, будь серьезнее, разбуди в себе зверя, покажи кто хозяин в этом доме! Не посрами…
– О, как мы заговорили. То есть теперь, Лёня, ты мне выкаешь? Мало того что ты испоганил всю мою жизнь, так ты решил перед смертью ещё и добить? – вплотную приблизилась Софья Ивановна.
– А вы говорили, что она адекватная, – задумчиво произнёс Олег.
– Всё так и есть! Но я не знаю, что за муха её укусила, – словил кислую мину Рутенберг. – Максим, спроси её. Только не выкай, не забывай, что в тебе она видит меня.
– Софья, дорогая… Почему перед смертью? – все-таки это меня волновало больше всего.
– Дорогая? Вот как ты заговорил. Настолько дорогая, что ты решил переписать завещание, лишить меня и нашего сына Гришу и этих несчастных крох? – развела руками в разные стороны женщина. – Да потому что, Лёня, зачем тебе жить после такого преступления? Ты должен гореть в аду! – расхохоталась Софья Николаевна.
– То есть как переписал? Я ничего не переписывал! – взвизгнул Рутенберг.
– Софья, ты что-то путаешь. Я точно знаю, что я этого не делал, – поспешил сообщить я в надежде на скорое освобождение.
– Спроси у нее откуда информация, – вовремя подсказал Олег.
– С чего ты это взяла? – выдавил я из себя, уж больно щекотливая была ситуация, уже второй раз меня привязывали к мебели и били. И если в первом случае это было хоть и не ожидаемо, но закономерно, то сейчас уже ни в какие ворота не лезет.
– Ты считаешь меня, выжившей из ума старухой? Твой друг, Игорь Юрьевич звонил сегодня с утра, – с торжеством ткнула она меня скалкой в грудь.
– Постарайся убедить её, что это всё неправда, хотя Игорь тот ещё жук. Как он мог, а где же его хваленая профессиональная этика? – возмутился Рутенберг.
– Да, Макс, давай покоряй своей харизмой женщину и пошли отсюда, главное мы выяснили, ты – это не ты вовсе, по крайней мере для неё. Только возле зеркала не стой, а то её удар хватит. И давай как-то поактивнее, что ли, нам нужно успеть перехватить того самого Игоря, пока тот на лыжи не встал, – ехидно произнес Олег.
– А ты помочь мне не хочешь? – прорычал я, пытаясь расшатать скотч на левой руке.
– Дорогой, помочь тебе? Ты решил на старости лет отписать всё этой швабре, без ума и фантазии! А теперь просишь у меня помощи? Это наглость. Я сейчас же звоню Игорю, пусть приезжает и всё переделывает. А ты побудешь здесь в ожидании своего дружочка.
– А вот это поворот, так, Макс сиди не рыпайся. У нас намечается очная ставка. Как я понимаю, Игорь Юрьевич в курсе, что Рутенберг склеил ласты, в отличие от этой мадам. А главное, как удобно, и ходить никуда не нужно, оно само сюда придет, – мысленно потер руки Олег в предвкушении встречи.
– Я согласен, – поспешно прокричал я, пока бывшая жена набирала номер телефона, – давай только устроим ему сюрприз. Не говори, что я здесь, просто пусть приедет сюда.
– Что-то ты вдруг воодушевился, думаешь, твой дружок тебя выручит, как бы не так, – наморщила лоб Софья. Но было видно, что идея ей пришлась по душе.
