Неизвестность и возможные опасности заставляли насторожиться. Кто знает, что ждёт наверху? Обрыв? Логово хищников?
Разум твердил о возвращении. Но…
– А что, если это мой единственный шанс? Что, если я никогда сюда не вернусь? Смогу ли я простить себе упущенную возможность?
Усмехнувшись собственной импульсивности, я покачал головой.
– Была не была! – и я начал восхождение.
«Вот какого хрена я попёрся на эту гору?! – проклинал я себя, пыхтя. – Мог бы сейчас кайфовать у палаток, попивая чай, любуясь видами, как нормальный турист».
Но я уже, как мне казалось, проделал больше половины пути.
Я упрямо лез наверх, стиснув зубы так, что челюсть заныла, отгоняя соблазнительные мысли о том, чтобы поваляться в палатке. Кстати, а на обед мы планировали замутить борща.
Постепенно густые заросли начали редеть, уступая место коварным каменистым осыпям. Впереди показался скалистый гребень – ещё один рывок до вершины.
Последние метры подъёма оказались настоящей жестью. Я карабкался по почти вертикальным скалам, цепляясь за любую выемку и корни несчастных деревьев, которые умудрились здесь выжить. Я проклинал всё на свете – эту дурацкую гору, своё идиотское любопытство и того придурка, который вообще придумал лазить по горам.
Но вот, сделав последнее титаническое усилие, я подтянулся и выбрался на вершину. Обессиленный, я рухнул на землю, жадно хватая ртом воздух. Поднял глаза и застыл, поражённый открывшейся картиной.
Передо мной раскинулся вид, который не смог бы передать ни один фотограф. Темно-зелёные сосны цеплялись за крутые склоны гор, их вершины, острые и зубчатые, словно застывшая на мониторе кардиограмма бешено бьющегося сердца, врезались в бледно-голубое небо. Ниже, на пологих холмах, разливался изумрудный ковёр из молодой травы, усыпанный ярко-жёлтыми цветами одуванчиков. Вдалеке серебрилась извилистая лента реки, словно брошенное небрежной рукой ожерелье.
Я поднялся на ноги, чувствуя, как усталость отступает перед лицом этой невероятной красоты. Лёгкий ветерок, награда за мои усилия, приятно холодил разгорячённое лицо.
«Вот ради чего стоило карабкаться», – выдохнул я. На глаза навернулись слёзы – то ли от ветра, то ли от переполняющих эмоций.
И все эти мучения, все эти «ну его нафиг!» – теперь ерундой кажутся. Стою на вершине, руки раскинул, хочется весь мир обнять!
Пальцы нащупали фотоаппарат. Щелк, щелк, щелк. Но каждый кадр – лишь бледная тень реальности. Ни один пиксель не передаст этого головокружительного чувства свободы.
Устроившись на нагретом солнцем валуне, я перевёл дыхание. Впереди маячил долгий спуск. Но сейчас, в эту украденную у вечности минуту, я был абсолютно, беспредельно счастлив.
«Эх, Миха, старина! Ты бы точно решил, что я привираю, расписывая тебе всё это!»
Взгляд скользнул к противоположному краю плато. Внутренний голос насмешливо поинтересовался: «Ну что, попытаешь счастья дальше? Или хватит на сегодня играть в Индиану Джонса?»
Ноги гудели, мышцы сводило судорогой, но, чёрт возьми, любопытство – штука такая! «Да ну его, эту усталость! Ещё чуть-чуть, а вдруг такой шанс больше не выпадет? Забраться так высоко – это ж не шутки!»
Собрав последние силы в кулак, я прошёл через плато…
Передо мной раскинулась равнина, уходящая за горизонт. Зелёная, сочная, неправдоподобно ровная. Словно гигантский кратер, заполненный изумрудной зеленью. «Мираж, – подумал я, щурясь. – Или солнце макушку припекло». Протёр глаза рукавом – нет, вроде не мерещится. Но откуда ей тут взяться, среди этих скал? Как будто в самом сердце гор кто-то выдолбил огромную чашу и засеял её травой.
