Мишка…
Образ друга, сидящего у костра с кружкой крепкого чая, возник перед глазами так ярко, что на мгновение показалось – протяни руку и дотронешься.
«А он-то где? Неужели всё ещё торчит у того зимовья, меня ждёт?»
Я начал нервно наматывать круги по поляне, пытаясь собрать мысли в кучу.
«Надо сматываться отсюда». Что бы ни случилось, нужно выбираться и найти друга.
Ещё раз окинув взглядом странную, словно нарисованную деревню, я глубоко вздохнул. Попытался запомнить каждую деталь – узоры на домах, расположение клумб, даже форму облаков в небе. Кто знает, может, эти детали помогут разгадать загадку этого места?
«Ну это потом, сейчас не время играть в Шерлока», – подумал я, направляясь к лесу. «Мишка ждёт. Пора возвращаться в реальный мир».
– Анатолий! Уже уходите? – Сзади раздался ровный, уверенный баритон, окликнувший меня, когда я, замедлив ход на краю деревянного мостика, вслушивался в мелодичное журчание реки. Я уже и забыл, когда меня кто-то называл полным именем.
Резко обернувшись, я увидел высокого, жилистого старика, подпиравшего крыльцо ближайшего дома.
Время оставило на его лице глубокие следы. Морщины изрезали лоб и щеки, седая борода росла неравномерно, кое-где просвечивая кожей. Глаза, ярко-голубые, контрастировали с общей сероватостью лица. Взгляд был прямой, спокойный, но в нём угадывалась и скрытая настороженность, и житейская мудрость.
Его одеяние было незамысловатым: выцветшая льняная рубаха, подпоясанная широким кожаным ремнем, грубые серые штаны и потёртые сапоги.
Неуверенно махнув рукой, я направился к нему. Его улыбка стала шире, будто он одобрил мой жест.
– Здрасьте, – выдавил я, ощущая, как пересохло в горле.
– Здравствуй, Анатолий. Меня зовут Олег.
«Откуда ему известно моё имя?» – пронеслось в голове. Хотя его лицо и казалось смутно знакомым.
Я на мгновение замялся, не зная, как начать разговор.
– А где… Саша? – с трудом вспомнил я имя девушки-целительницы.
– Ушла в лес. Не тревожься, скоро вернётся.
– Хотелось бы её увидеть. Поблагодарить за помощь. Кажется… – тут я поперхнулся, не веря, что произношу это вслух, – я со скалы упал. И она меня выходила… вроде как… Сейчас я чувствую себя нормально, но мой друг, он, наверное, волнуется, ищет меня.
– А, Миша… – задумчиво протянул старик. – Ты много о нём говорил, когда был в бреду.
– В бреду? Я долго был без сознания?
– Достаточно, – ответил старик.
Я сглотнул. – Может, мне стоит сначала успокоить друга, а потом… мы вместе вернёмся, и…
– Да, это разумно. Если решил идти, то я тебя не держу. Но уважь старика, удели ещё четверть часа. Я чайку заварю, поговорим, всё-таки к нам редко кто заходит.
– Ну… хорошо, – растерянно ответил я.
С новым знакомым мы устроились на старой скамейке, вросшей в стену дома. Веранда, укрытая широким деревянным навесом, создавала иллюзию уютного кокона.
Перед нами раскинулся небольшой, но ухоженный сад. Величавые подсолнухи гордо тянулись к небу, их золотистые головы медленно поворачивались вслед за восходящим солнцем. Между ними, будто брызги крови на зелёном холсте, пламенели яркие маки.
Олег, сгорбленный под тяжестью прожитых лет, но всё ещё подвижный старик с живыми голубыми глазами, на мгновение скрылся в доме. Вскоре он появился вновь, неся две деревянные кружки. Его морщинистые руки, покрытые старческими пятнами, слегка дрожали, но движения оставались уверенными.
– Угощайтесь, – протянул он мне одну из кружек. – Смородина. Свежая, только что с куста. Сам собирал, знаете ли.
