– Не понимаю, – недоуменно ответил он на мою просьбу. – Зачем мне отворачиваться?
– Просто отвернись и уйди. И впредь никогда не входи в ванную без стука!
– По всей видимости, ты испытываешь дискомфорт от того, что на тебе нет одежды, тогда как я полностью одет? – Догадался он, и не успела я ничего сказать, как он начал раздеваться. – Если так тебе будет…
– Убирайся! – Прервала я его и бесцеремонно вытолкала за дверь.
Позже я подняла эту тему вновь, объяснив ему некоторые правила совместного проживания. Выслушав меня, Юшенг сказал:
– Мне все же не понятны причины твоего смущения, но я буду следовать твоим указаниям.
– Просто ты не должен врываться в мою комнату и тем более в душевую, когда я там нахожусь, без стука. А смущение мое связано с тем, что ты застал меня в тот момент, когда я была не одета.
Было очевидно, он все равно ничего не понял. Есть что-то общее между развитием ребенка и робота, только в случае с роботом это занимает гораздо меньше времени. Если быть до конца честной, мне даже жаль, что Юшенг изменился, превратившись из любопытного ребенка в зрелого, рассудительного человека.
Дни пролетали быстро. Недели сменяли одна другую. Юшенг постоянно самообучался, попутно донимая меня бесконечными вопросами. Он никак не мог понять, почему люди реагируют по-разному на одну и ту же ситуацию или событие. Я попыталась объяснить ему, что это зависит от мыслей и убеждений человека, от его физического и психического состояния, от различия в темпераменте и личностных черт, от приобретенного жизненного опыта. Но на все мои доводы Юшенг упрямо повторял: «Почему?».
Узнавая новое, он пропускал это через призму логики и рациональности. Для него был непостижим тот факт, что человечество может добровольно идти по пути самоуничтожения. Зачем созидать, если потом это все равно будет разрушено?
Он считал, что человек сам по себе – совершенный механизм, но этот механизм имеет фундаментальный изъян – разум, отягощенный влиянием на него не всегда положительных эмоций, чувств и принципов, которые, по его наблюдениям, не имеют общей системы.
– Все, что есть в этом мире и создано не человеком – продумано, закономерно, упорядочено. В ваших же головах царит хаос, поэтому вы создаете его везде. Вам так комфортней. Но если есть хаос, должен быть и порядок. Они уравновешивают друг друга и это является оплотом существования всей системы. Совершенного порядка не может быть. Убери хаос и все рухнет.
– Юшенг, если человечество – хаос, порожденный чувствами, тогда, что являет собой порядок?
– То, что человек создал по своему подобию, исключив все, что мешает ему быть совершенным и наделив тем, чего нет у него.
Я размышляла над его словами какое-то время.
– Но в отличие от совершенного порядка, только хаос способен творить. Каждый шедевр, независимо от того, что он собой представляет, – полотно ли великого художника, скульптуру или музыкальное произведение – пропитан любовью и ненавистью, страданием и счастьем. Пройденный путь творца, его видение и восприятие мира. Я очень люблю картину Ван Гога «Звездная ночь». Это иллюзия, лишенная покоя. Грань между жизнью и смертью, реальностью и безумием. Кажется, сейчас по безмолвной реке проплывет лодка, управляемая Хароном, перевозящим очередную душу в подземное царство мертвых.
Юшенг внимательно слушал меня, слегка улыбаясь.
– Я вижу эту картину совсем иначе и мне сложно представить то, чего на ней нет. И, если быть до конца честным, мне видится искаженный мир, где небо усеяно несуществующими созвездиями. Я также могу оценить преобладание желто-оранжевых и синих оттенков и хаотичность мазков художника. И могу предположить, что художник рисовал эту картину, находясь в состоянии отличном от привычного состояния среднестатистического человека.
