Родом из детства - страница 6

– А ты знаешь, – спросил таксист, когда я расплачивался, – сколько живут зайцы?

– Что?

– Сколько живут зайцы?

– Откуда мне знать?

– Ну, мало ли…

Я покинул автомобиль, и он незамедлительно умчался, резко завернув за дом.

На лавочке у подъезда сидели два небритых грустных мужика.

– Эй, с цветами! – прохрипел один из них. – Хочешь выпить?

Я не хотел, но профессиональное любопытство взяло верх.

– А что?

– Добавь пятёрку ради Христа, купим пол-литра.

То есть меня приглашали «сообразить на троих». Вот такой анахронизм.

Я дал им десятку и двинулся к дверям парадного входа.

За спиной отчётливо услышал:

– Побрезговал, значит.

А я действительно полагал, будто между нами нет ничего общего. Потому как они люди второго, а то и третьего сорта. Я выше их. Я не такой и никогда таким не буду…

И не подозревал, что уже вступил на скользкую тропу, ведущую к очередной пропасти.

Вся обстановка Евиной квартиры говорила о том, что здесь жили очень зажиточные люди, но это было давно. Мебель вышла из моды, ковры протёрлись, бытовая техника устарела…

В гостиной сидели трое: костлявая девица с побитым оспой лицом, жгучий брюнет лет под сорок и рыжий паренёк в очках.

Ева любезно представила собравшихся:

– Моя подруга Лариса. Её брат Толик. А это – она указала на жгучего брюнета – мой двоюродный брат Лёва.

– Очень приятно, – сказал я. – Леонид.

– Мой ухажёр, – добавила Ева, слегка улыбнувшись.

Она взяла у меня зайца.

– Что означает этот подарок?

Я растерялся:

– Не нравится?

– Нравится. Просто я решила, что он что-то олицетворяет.

– Только моё к тебе расположение, – сказал я. – Как и цветы.

Ева приняла букет и равнодушно передала его Ларисе.

– Ларочка, поставь это в вазу.

Затем Ева отвела меня в сторону и шёпотом спросила:

– У тебя есть деньги?

– А сколько надо?

– Сто долларов. Только не спрашивай, зачем. Это сюрприз.

– Ладно. Держи.

Она взяла стодолларовую купюру, кивнула Лёве, и они оба вышли из комнаты.

Я остался с Ларисой и Толиком.

Мы помолчали. Я делал вид, будто с интересом рассматриваю корешки книг, стоящих за стеклом серванта.

Неожиданно Лариса сказала:

– Ева хотела послушать, как Толик поёт.

– Что?

– Я рассказывала Еве о том, что Толик пишет песни, и она захотела их послушать.

– Интересно, – буркнул я, не найдя, что ещё я могу сказать.

– Правда интересно? – спросила Лариса и обратилась к брату. – Толя, возьми гитару и спой.

– Это не обязательно, – возразил я, но тихий Толик уже расчехлял гитару.

– Все его песни, – щебетала Лариса, пока Толик настраивал инструмент, – мы выкладываем в ютубе. Возможно – кто знает – его заметят продюсеры. С возникновением интернета шанс прославиться появился у каждого. Пути Господни неисповедимы. Ведь были же случаи…

Настроив гитару, Толик откашлялся и начал самовыражаться.

Он запел высоким тонким голосом:

Невесёлая была песня.

На моё спасение, ко второму куплету вернулась Ева и замахала на Толика руками:

– Нет-нет, не сейчас. Я же просила! Сначала поедим, выпьем… Лёня, выйди со мной на кухню.

Я с готовностью поднялся и пошёл за ней.

На кухне она протянула мне зеркальце и коротенькую трубочку. На зеркальце приютились две ровные тонкие дорожки белого порошка.

– Сюрприз? – спросил я, взглянув в её блестящие стеклянные глаза.

Мягко улыбнувшись и медленно прикрыв веки, она кивнула.

– А где этот? Лёва?

– Ушёл.

– И часто ты устраиваешь себе такие сюрпризы?