Читать онлайн Борис Михайлов - Роид

Разрезая тишину, сквозь пространство двигалась гигантская мрачная махина – межсистемное транспортное судно «Немироса», принадлежавшее корпорации Хадлан Индастриз. Корабль относился к классу «Н», который сотрудники логистических ведомств называли также «хребет». Причиной такого неофициального прозвища была структура крепления грузов, а вернее её модальность: на горизонтальную относительно искусственной гравитации ось крепились многотонные боксы и контейнеры со всевозможным содержимым, словно рёбра, присоединённые к позвоночнику. Такая организация позволяла одному транспортнику переносить совершенно различные грузы, никак не зависящие друг от друга, а также присоединять и отсоединять боксы в свободном порядке при помощи маневровых шаттлов. Это делало подобные суда незаменимыми для снабжения и обслуживания станций дальних горизонтов и однонаправленных лэгов.

Помимо отсеков для грузов судно состояло ещё из двух основных частей, крепившихся к концам хребта. Спереди по ходу движения находился курсовой модуль или «тягач» – автономный межсистемный корабль, который при присоединении к транспортному составу принимал на себя управление. С противоположной же стороны грузовой оси находился двигатель, а вернее два блока из четырёх огромных двигателей, разгонных и тормозных, позволявших всей это махине при полной загрузке развивать первую траверсальную межсистемную скорость менее чем за три недели и примерно за столько же её сбрасывать.

Перед грузовыми отсеками, сразу за курсовым модулем, находился док на четыре шлюза, где располагались два маневровых транспортировочных шаттла, использовавшихся для доставки боксов и контейнеров с планет на судно и обратно, а также для их сортировки в пределах хребта и на космических станциях. Шаттлы были оборудованы рядом мощных двигателей, которые позволяли двигаться в разных направлениях вблизи поверхности и, что ещё сложнее, выводить тяжёлые боксы за пределы атмосферы, преодолевая планетарную гравитацию.

Даже беглого осмотра хватало, чтобы верно оценить техническое состояние корабля. Изношенность, потрёпанность, общая усталость судна были видны невооружённым взглядом. Двигатели, хребет, да и сам курсовой модуль уже на несколько десятков лет превысили сроки своей эксплуатации, и их давно следовало списать. Но не в ситуации, по некоторым подсчётам, катастрофического упадка промышленности. Из-за дефицита ресурсов у корпораций попросту не было возможности строить новые корабли в хоть сколько-нибудь достаточном количестве. А с учётом закрытия многих станций, колоний и целых горизонтов на то отсутствовали и логистические причины. В этих условиях, исходя из рациональных соображений, ряд судов пришлось принести в жертву: они были разобраны на части для ремонта других кораблей, построенных чуть позднее. Потому вот уже десятки лет жизнедеятельность дальних рубежей зависела от запаса прочности скудного, солидно истрепавшегося флота транспортников.

***

«Немироса» на протяжении последних трёх с половиной недель сбрасывала траверсальную скорость, которая была рассчитана на передвижение судов между системами. Внутри же них регламентом была установлена стандартная системная скорость. Выход на эти показатели был почти завершён, а значит пришло время будить экипаж.

Несмотря на внушительные скорости, которых могли достигать корабли, межзвёздные путешествия занимали крайне долгое время. Отдельные расстояние могли преодолеваться некоторыми судами более чем за два стандартных года. При полной автоматизации разгонов, торможений и курсовой устойчивости, нахождение на борту бодрствующих людей на протяжении таких огромных временных промежутков было нецелесообразным. Потому члены экипажей погружались в состояние гиперсна, позволявшего пропустить весь монотонный полёт. Разумеется, на случай нештатных ситуаций было предусмотрено экстренное пробуждение спящих для принятия решений и выполнения действий, недоступных головному компьютеру. Но данный полёт прошёл без необходимости участия экипажа, и потому гиперсон был прерван по плану – с заходом в целевую систему.

Сниженная для экономии энергии бортовая температура начала понемногу повышаться в преддверии разгерметизации капсул с людьми. В мрачных, довольно потрёпанных отсеках и коридорах включилось основное освещение и загудела вентиляция. На многочисленных приборных панелях загорелись всевозможные индикаторы и лампочки, часть встроенных в стены запылившихся мониторов включилась, засветив зелёным цветом сквозь округлые стёкла экранов. Корабль ожил.

В отсеке гибернации загорелись, наверное, самые яркие лампы, что должно было способствовать скорейшему пробуждению экипажа. Восемь стоявших в ряд горизонтальных капсул обдало сильным потоком воздуха из вентиляции, выбрав из помещения почти всю пыль, накопившуюся за месяцы полёта. Под стеклянными крышками мирно спали восемь человек.

Капсулы гиперсна позволяли погружать людей в очень глубокий сон. Они не замораживали их, но с помощью специальной газовой смеси поддерживали тела в состоянии крайне низкой активности. Понижалась температура тела, обмен веществ сходил практически на нет, что позволяло очень продолжительное время находиться в своеобразном стазисе, в котором почти не требовалось питание. Подобное состояние не позволяло законсервировать человека на тысячи лет, ведь старение всё же не останавливалось, а лишь сильно замедлялось, но пропускать сравнительно длительные периоды времени было возможно без серьёзных последствий.

Для более плавного пробуждения в капсулы заблаговременно начала подаваться иная газовая смесь, аккуратно выводившая тела из гибернации. После проверки давления и небольшой декомпрессии стеклянные крышки капсул с лёгким шорохом медленно откинулись вверх и к стене.

Первой медленно открыла глаза молодая навигатор Кейт Янг. Чересчур яркий свет в отсеке сильно раздражал, и первое время она щурилась. Пробуждение было не самым приятным и лёгким. Несмотря на все предосторожности болела голова, и заметно тошнило.

Привычным движением навигатор высвободила правую руку из специального мягкого крепления, расстегнула у своего виска ремень, державший голову, и откинула его. Спящий человек фиксировался ремнями в целях безопасности. Нельзя было допустить самопроизвольного перемещения даже отдельной части тела в случае внезапного отключения системы искусственной гравитации, так как это могло привести к серьёзнейшим травмам и даже смерти.

Кейт чуть покачала головой, разминая мышцы, затем немного приподняла её и осмотрела свою зафиксированную левую руку. Несмотря на критическое снижение обмена веществ, спящему всё же требовалась небольшая доза необходимых питательных элементов. Они поступали в организм внутривенно через особый катетер, присоединённый к левой руки. Девушка аккуратно вытащила иглу и приклеила на её место специально заготовленный рядом пластырь. Отстегнув ремни на левой руке, груди и животе, она медленно села.

Её тёмные волосы были подстрижены одной линией немного ниже ушей. Большие карие глаза, живой и нежный взгляд, аккуратный нос, чётко очерченные чувственные губы. Кейт была, мягко говоря, недурна собой. Но не её красота помогла ей в столь раннем возрасте стать навигатором целого транспортного корабля, а её личные характеристики, умения и отточенные навыки. Лучшая на курсе, лучшая на практике. Но даже этого могло бы быть мало. Решающую роль сыграла тяга Кейт разбираться во всех областях, даже в тех, с которыми она не была связана напрямую. Потому к поступлению на борт «Немиросы» знания и умения Кейт распространялись далеко за пределы обязанностей навигатора. А на проблемном, увядающем корабле ничто так не ценилось, как разносторонность умений его экипажа. Каждый на борту был профессионалом в своей сфере, но также мог оказать помощь и в смежных вопросах. И пуще прочих это можно было сказать именно о Кейт Янг.

Находившиеся в других капсулах также начали подавать признаки активной жизнедеятельности. С небольшим отставанием от навигатора в себя пришёл капитан корабля – Терренс Уорд, мужчина средних лет, с сединой в волосах и несколько архаичными стрижкой и усами.

Капитан не без труда приподнялся на локтях и приветствовал навигатора:

– Доброе утро, Кейти.

– Доброе. – Девушка слегка улыбнулась и кивнула.

Она видела в капитане опытного человека, наставника, но чрезмерная опека ей не нравилась. Особенно, когда Уорд проявлял то, что несколько выходило за регламент профессиональных отношений. Не прямые ухаживания, но какая-то сладко-тягучая заинтересованность. В такие моменты Кейт становилось не по себе, и она не могла до конца понять, что отталкивало её больше – возраст капитана, вдвое превышавший её собственный, или его не в меру приторный взгляд.

Третьей разобралась с катетером и ремнями Джоан Рид – глава медицинского отдела корабля, а также единственный его член. В прежние времена полной комплектации траверсальных транспортников за медицину отвечали три человека. В последнее же десятилетие в целях экономии отправляли только одного. Девушка села, провела рукой по своей голове, слегка растрепав короткие, светлые, почти белые волосы и размяла шею.

– Эй, медицина, что делать, когда тебе очень хреново после этой газовой камеры?

Голос подал старший инженер Дерек Уизерспун, худой, чуть болезненный на вид мужчина неопределённого возраста с немного рыжеватыми и редкими короткими волосами. Проблемный персонаж, как его называл капитан. Но дело своё он знал. Правда, его иногда требовалось сперва уговорить что-либо сделать. И это сильно раздражало Уорда. Однако оспорить профессиональные умения инженера он никак не мог: задача всегда была выполнена наилучшим образом, а это на старом корабле очень ценилось. Потому капитану приходилось мириться с наличием на борту несколько плюющего на субординацию подчинённого.

– Всё как всегда, Уизерспун, – немного раздражённо отозвалась Джоан. – Коктейль, физическая разминка и душ.

За сорок восемь часов до погружения в гиперсон экипаж принимал только специальный состав – белёсую жидкость, на вкус напоминавшую известь. В этот коктейль входили необходимые вещества и элементы для безопасной гибернации. Прочая еда и напитки были запрещены. Подобную жидкость, лишь несколько отличавшуюся по составу, нужно было принимать и после пробуждения.

– Как-то сейчас совсем тяжко, – продолжал жаловаться Уизерспун. – Хочется чего-то такого… более действенного, чем белая водичка…

– Не стоило тебе экспериментировать с составом усыпляющего газа, – отметил севший на край своей капсулы научный сотрудник Малкольм Уиллер, высокий, хорошо сложенный мужчина, выглядевший скорее как сотрудник отдела безопасности, нежели учёный.

– Но тогда же будет сниться ещё больше этих чёртовых снов! Несколько месяцев к ряду… Сплошные сны… Половина из которых кошмары… Кошмары, от которых невозможно проснуться… Ты хоть понимаешь, каково это? Кошмар не заканчивается, не прерывается. Так и сойти с ума можно!..

– Тут уж тебе придётся выбирать: сон без кошмаров или пробуждение без похмелья.

– Лучше уж похмелье…

– А по поводу кошмаров ты всегда можешь поговорить со мной.

– Чёрта с два. Не стану я душу свою ковырять. Тем более, в твоём присутствии.