У нас за спинами напряженно прислушивался к нашему негромкому диалогу Петр Валентинович. Конечно, ему страстно хотелось, чтобы тут обнаружилось кошмарное убийство, а мы бы с ним его моментально распутали...
На пороге комнаты появился неразговорчивый оперативник из убойного. Он помахивал каким-то листочком.
– Я тут с понятыми поболтал, – хмуро произнес он. – С соседями ее. Установил подружек. Мужа бывшего вызвал, он сейчас подъедет. Ничего?
– Правильно, – кивнула я, удивляясь про себя. Я-то грешила на него, как на бездельника, а он, оказывается, времени даром не терял.
– Я вот тут набросал план мероприятий, – продолжал оперативник, сразив меня окончательно. Опер, который по собственной инициативе, да еще пока дело не возбуждено, сочиняет план мероприятий, – это, как в рекламе пива, «то, ради чего стоит жить». Сегодня просто день открытий чудных, сначала миляга Петр Валентинович со своим заразительным молодым задором, потом этот молчальник, исполненный скрытых достоинств...
– Как, кстати, вас зовут? – спросила я хмурого убойщика. Страна должна знать своих героев.
– Буров, – буркнул он.
– А вы откуда пришли? Вы ведь недавно у нас в убойном?
– Я из области перевелся, – ответил Буров. – Из деревни, так что не обессудьте. – При этом ни тени улыбки не появилось на его озабоченном лице.
После того, как он объяснил, что сменил сельскую местность на городскую, неприветливость его стала мне понятна. Конечно, человек только адаптируется к другому коллективу, к другим правилам работы. Из одного района в другой перейдешь, и то неуютно себя чувствуешь, а тут практически образ жизни поменялся.
Взяв у Бурова исписанный им листочек, я пробежала его глазами. Краткая характеристика образа жизни Климановой – разведена, жила одна, со слов соседей, ночевала дома, кутежей не устраивала, мужчины ее не посещали. Близких родственников нет. Отношения с бывшим мужем хорошие, вражды не было. Квартира неприватизированная, прописана только Климанова. Из квартиры ничего не похищено (информация подлежит проверке). Климанова была психически неуравновешенна, страдала неврозом, со слов соседей – лечилась у психологов. Выводы: возможно самоубийство, менее вероятно убийство, так как пока неясен мотив, наименее вероятен несчастный случай – передозировка таблеток. Планируемые мероприятия: опрос соседей и знакомых, изучение психологического анамнеза, установление причины смерти. Что ж, на составление такого документа не всякий городской сыщик сподобится. Круто.
– Это у вас в деревне так серьезно относятся к происшествиям? – спросила я Бурова, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
– У нас в деревне труп – это ЧП, – ответил он, забирая у меня листочек. – Моя деревня вообще-то райцентр. У нас даже кино снималось, между прочим.
– Да? А какое?
– «Сердце в кулаке», – гордо ответил Буров. – И еще одно, по Островскому.
– «Сердце в кулаке»? – удивилась я. – Правда, что ли? А мне казалось, что его снимали в Прибалтике. Там на экране прямо западная Европа...
– Да, – произнес Буров с явной гордостью. Наконец-то он оживился, даже сонный вид с себя стряхнул. – У нас такие пейзажи. Город старинный, даже замок есть.
– Надо же, «Сердце в кулаке»! А вы знаете, что наша фигурантка там снималась? Главную роль играла? – я кивнула в сторону трупа.
У всех троих мужчин непроизвольно раскрылись рты.
– Вы что, правда, не знали? – несколько высокомерно спросила я.
