Мне приходится обхватить пальцами руку Лейна. И руку мистера Бонли, конечно.
По залу проходит тихий гул.
— Мира вам... — доносится со всех сторон.
Католики начинают движение, и я иду позади Лейна, безбожно костеря его про себя на чём свет стоит.
— Что происходит, Коллинз? — спрашивает он за плечо. — Служба закончилась?
— Она только началась, — ворчу я.
— Мелисса, дорогая, ты мне не поможешь? — отвлекает меня от долговязой фигуры Лейна мистер Бонли.
Я подхватываю с лавки молитвенник, который потерял старичок, и засовываю его тому в карман вельветового пиджака.
— Спасибо, дочка.
Смотрю в сторону Лейна и едва не чертыхаюсь вслух. Этот дурак уже умудрился пристроится в очередь к отцу Коллинзу!
Спешу следом за ним, обгоняя людей и прося у них прощения. Их укоризненные взгляды вполне заслужены. Клянусь, Лейн заплатит мне за каждый из них!
— Когда подойдёт твоя очередь, — шиплю я этому придурку, — сложи руки накрест на груди, сожми кулаки у плеч и, умоляю, молчи!
— Спасибо, — тихо благодарит он меня в ответ.
Искренне. Его плечи и спина расслабляются, и я понимаю, что он всерьёз волновался из-за того, что не знает, как выкрутится из переплёта, в который угадил по собственной глупости.
Человек перед ним отходит в сторону, и Лейн шагает к священнику. У меня замирает сердце. Отец Коллинз смотрит на то, как Лейн выполняет мои инструкции, бросает на меня лукавый взгляд, а затем благословляет Ронни и отпускает его с миром. Я выдыхаю. Но взгляд священника мне не понравился, если что.
Опять начнутся эти разговоры по душам...
— Он так сильно хотел получить благословение? — негромко спрашивает отец Коллинз, протягивая мне гостию*.
— Не успела предупредить его о том, чтобы он постоял в сторонке, — признаю я тихо и ворчливо.
Священник улыбается мне и вскоре тоже отпускает с миром.
Я нагоняю Лейна и тихо спрашиваю с издёвкой:
— Должно быть, уже жалеешь о том, что вздумал сюда прийти?
Лейн останавливается и всматривается в мои глаза. Отвечает весело и в тоже время серьёзно:
— Ни капли.
И этот его взгляд... Пронзительный, любопытный и испытывающий...
Я отвожу глаза и проталкиваюсь мимо него к лавке, специально задевая его плечом.
Чёрт побрал бы этого несносного Ронни Лейна!
Он усмехается и идёт следом за мной. Остановившись рядом, склоняется ко мне:
— Мне кажется или я понравился твоему отцу?
— Кажется, — вручаю я ему песенник.
— А я вот уверен, что он отпустит тебя на свидание со мной, если я у него об этом попрошу.
Я во все глаза смотрю на Лейна:
— Ты не посмеешь...
— От чего же? — невинно хлопает он своими голубыми, как небо, глазками. — Это так интересно. Словно мы попали в прошлое. — Ронни склоняется ещё ближе и выдыхает мне на ухо выразительным шёпотом: — И секс у нас будет только после свадьбы.
Я прыскаю от смеха, но тут же осекаю себя, закрыв рот ладонью. Теперь те, чьё внимание привлёк мой смех, смотрят на меня снисходительно. Любопытный взгляд отца Коллинза я тоже ловлю. Проглатываю очередной смешок и смотрю на Лейна:
— Десятая страница. И петь нужно с выражением. Это важно.
Он преувеличенно серьёзно кивает и, листая песенник, замечает как бы между делом:
— У тебя красивая улыбка, Коллинз.
Я сдерживаю эту самую улыбку и удручённо качаю головой.
Петь Лейн и правда старается, но больше для того, чтобы покривляться. Я тоже пою. Чего уже давно не делала. Впрочем, сегодняшняя месса, в общем и целом, проходит для меня не совсем обычно. И я не пойму нравится мне это или нет.
