Еще немного поболтав, все легли спать. Лука очень боялся, что снова ночью его зачаруют, поэтому напросился спать в прохладных сенях.
— Ночи уже холодают, замерзнешь, — предостерег его седой, но Лука уверил, что он закаленный и на холоде лучше спится.
Когда из светелки донеслись храп и сопение, Лука привязал себя за руку к бревну, которое держало крышу, накрылся шерстяным плащом и заснул. Уже засыпая, увидел себя из-под лавки, на которой стояли ведра с водой.
«Мышь, наверное», — догадался он и провалился в сон.
5. Глава 5
Утром Лука попрощался с дозорными, отвечающими за свой участок границы, и поскакал в неведомые чужие земли. Он с детства мечтал странствовать и рисовал в своем воображении сцены: как он побеждает страшных монстров, как спасает отца от гигантской змеи, как убивает целое войско врагов. Однако после похода, когда он увидел, что враг тоже не лыком шит и может быть очень опасен, пыл к странствиям поутих.
О том, что будет, когда он найдет Гурунов, Лука пока не задумывался. Его мысли беспрестанно крутились вокруг слов Бата про дар, который ему следует раскрыть.
«Я вижу себя глазами зверей. И даже смог Полкану приказать укусить меня. Но как мне совладать с этим?»
Он остановил Дункана у речушки, чтобы тот напился и пощипал траву, а сам подозвал Полкана и, вытащив из мешка кусок хлеба, попытался снова ему внушить:
«Полкан, принеси мне полевую мышь, — мысленно приказал он. — Поймай и принеси мышь. Ты слышишь меня?»
Но пес смотрел только на хлеб и облизывался, беспрестанно махая хвостом. Лука разочаровано откусил хлеб, а остальное отдал проголодавшемуся псу.
— Ешь-ешь, проглот! — он погладил его по загривку и вздрогнул от грубого голоса сзади:
— Может, и нас покормишь?
Лука вскочил и развернулся. Два мужика, невесть откуда появившиеся, ухмылялись и с интересом разглядывали его. Они были одеты в грубые холщевые рубахи и штаны, однако на ногах красовались искусно сделанные кожаные сапоги. У того, кто стоял ближе к нему на поясе висел боевой топор, а второй держал в руке кривую саблю.
— Вы кто такие? — насторожено спросил юноша и положил руку на рукоять меча.
— Это ты кто такой? — сказал тот, что стоял ближе и медленно, словно нехотя, достал топор.
Лука напрягся и с трудом подавил желание вскочить на Дункана и улепетывать.
«Соберись! — велел он себе. —Впереди еще немало таких будет».
— Меня зовут Лука. Я с Кагарацкого княжества. Еду по своим делам.
— По каким-таким «своим делам» на моей земле? — в голосе мужчины слышались угрожающие нотки, но юноша даже не шелохнулся. Наоборот, пристально посмотрел ему в глаза.
— Отчитывать ни перед кем не собираюсь. Идите, куда шли.
Тот, что стоял сзади, мерзко захихикал и сказал тоненьким голоском:
— Он нас еще и посылает. Видать, не учила мамка, как надо с господами разговаривать.
— Это вы-то господа? — Лука почувствовал, как весь сжался внутри от напряжения, но как мог изображал спокойствие. — Вы хоть видели господ-то? Вашими рубахами только полы мыть и коня после купания сушить, — он понимал, что нагнетает обстановку, но никак не мог остановиться. — Сапоги – хороши, сам бы такие надел, но остальное…
Он скривил губы и покачал головой. Мужчины больше не ухмылялись, а интерес в их глазах превратился в злобу.
— Слышь, щенок, ты не слишком ли разговорчив? Укоротить язык тебе надобно, — сказал первый и двинулся к нему, поигрывая большим боевым топором.
