Роман-откровение врача-диетолога - страница 13

– Скажи спасибо Метью, а я ему только помогал.

– По мне, лучше думать, что это ты меня спас, потому что тебя я вижу чаще, чем его.

– Сара, я не хочу тебя обманывать, на самом деле я здесь только потому, что заключил с Метью договор.

– Как это?

– Ты знаешь, что произошло, у тебя сердце остановилось. Если ты не начнешь есть нормально, ему придется перевести тебя в другое отделение, а может, даже в другую больницу, где тебе поставят гастрологический зонд и будут кормить принудительно. С того момента, когда ты сама стала представлять угрозу своей жизни, считается, что твое личное согласие на лечебные процедуры необязательно.

Больная судорожно сжала край одеяла:

– Ни за что! Если это произойдет, я тут же смоюсь отсюда.

Девушка попыталась встать на ноги, но зашаталась от сильного головокружения. Люсио успел подхватить ее и уложил на кровать. Он нежно погладил ее по лбу.

– Ага, смоешься…

– Да уж, – покорно вздохнула Сара.

В комнате повисло молчание. Сара закрыла глаза, и Люсио решил, что она заснула. Поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда девушка, не поднимая ресниц, спросила:

– Ты любишь меня?

Молодой человек застыл в недоумении.

С того самого дня, когда Сара поступила в их клинику, Люсио чувствовал потребность заботиться о ней, словно влюбленный. Поскольку ему приходилось ухаживать и за другими больными с таким диагнозом, то он знал, что девушки, больные анорексией, часто бывают очень обаятельны. Несмотря на легкий пушок, лануго, иногда покрывающий их лица, тонкость и острота черт сообщает их внешности некую призрачность, словно перед вами мираж, видение, возникшее из колебаний воздуха. А их тело, практически лишенное плоти, движется только благодаря усилиям воли и острого ума. Но все происходящее с Сарой было совсем другого рода. И не только из-за ее особенной красоты. Было еще что-то, не поддающееся определению, но глубоко его трогающее. Однако он не имеет права влюбляться в свою пациентку, это против врачебной этики!

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Не знаю, может быть, потому, что никто никогда так часто и много не занимался мной. А у тебя есть жена, дети?

– Нет, я один.

– Я просто дура, извини меня. Но разве можно ждать чего-то другого от несчастной анорексички? К тому же мой отец разделался бы с тобой в два счета.

– Да перестань ты без конца твердить о своем отце! В конце концов, на земле не только он один. Ты тоже занимаешь на ней какое-то место!

Сара замолчала. Как ему объяснить? Как сказать, чтобы он понял, что она выросла в довольстве и достатке, что ее родители не только никогда ее не ударили, но даже ни разу не отругали, что она никогда и ни в чем не нуждалась? Что она, напротив, была слишком избалована, слишком опекаема: няня, повариха, шофер, учителя на дому, игрушки, какие только пожелает? Но этим самым родители отдаляли ее от себя все больше и больше. Что поздними вечерами, когда она никак не могла уснуть, единственной ее радостью было услышать звук отворяемой двери и голоса родителей – это означало, что она все-таки не одна, что они тоже живут в этом доме?

Что когда, случайно, она попадалась отцу на пути и он дотрагивался до ее щеки, причем тепло его ладони она помнит до сих пор, она таяла и в эту минуту его просто обожала, как, впрочем, и всех, кто приближался к нему?

Сара смахнула слезы, набежавшие от этих воспоминаний. Она должна сделать усилие и ответить Люсио.