Романс с голубоглазой Эстонией - страница 18



Да, конечно; матросы уже почувствоали вкус свободы, у каждого начинается или продолжается собственная жизнь; все они, как пьяные, наверху блаженства, а в мыслых – за тридевять земель отсюда.

Но вот и Балти-йаам. Я остаюсь один. В руке чемоданчик с нехитрым флотским скарбом, в кармане – воинский билет до Саратова и двадцать пять рублей ассигнациями, под ногами огромный и пустынный, как чужая планета, земной шар. Куда править стопы? В Саратов? Меня просили туда не приезжать…

Иду по городу в неизвестном направлении. Потом обнаруживаю себя на Набережной. Красивая она в Таллинне. Стальные перила, громадные зеленые клёны, памятник «Русалка» в честь погибшего когда-то русского корабля. Рядом щелкают фотоаппараты, слышен смех, говор на разных языках. Сажусь на лавку, смотрю в тлеющую на закате кочегарку белой ночи…

Сколько времени провожу так, не знаю. Может час, может два. Может день или два. Солнце, как подлодка, то погружается в холодный кипяток моря, то всплывает… Нет, надо куда-то идти, вечно сидеть невозможно. Надо что-то делать, куда-то ехать. Куда? Зачем?..

Возвращаюсь обратно в центр города. Улица Виру запружена праздным людом. Что-то толкает к двери с вывеской «Юридическая консультация». Возможно, мне просто хочеться взглянуть на себя глазами другого человека или удостовериться, насколько я лишнй человек.

Бойкий джентельменчик в серой тройке с розовым галстуком окатывает меня волной профессионального дружелюбия и брызгами мягкого прибалтийского акцента.

– Топри тень, молотой человек! Присазивайтесь, путьте люпезны, в ноках правты нет, как гофорят русские. Ферно?!.. Цто слуцилось?.. Цто прифело вас сюта? Рассказите, не стесняйтесь!

Я достаю документы, письмо, протягиваю. Адвокат, покручиваясь на вертушке модернового кресла, изучает бумаги, поигрвает желваками. Ему лет тридцать. Что он может знать о жизни?.. Вскинув золотые очки, он вкладывает письмо обратно в конверт.

– Итак, торогой товарись Перепёлькин, васе тело выигранное. Я за неко перусь!

– Выигранное? – не понимаю я.

– Йа-а!.. Васи приемные ротители остафляют вас пес сретства к сусестфофанию. Понимаете?.. У них есть польсое хозяйстфо. Так?.. Том?.. Кфартира?..

– Дом. Свой. На берегу Волги.

– Фот! Витите?! Масина тозе наферно есть?

– «Жигули».

– Прекрасно! Том, приусатепный уцасток, пристройки и процее. Я прафильно вас понималь?.. Сколько тетей есё, кроме фас?

– Двое. Брат помоложе меня, в армию скоро призовут, и сестра, недавно вышла замуж.

– Фсё ясно. Они есть тети, а фы – не тети?!.. По закону фы тозе имеете прафо на цасть имущестфа. То, цто они не котят с фами опщаться, тело ик совести. Это не касается имущестфенно-прафофой стороны тела. Понимаете?

– Меня угнетает как раз другая сторона. Имущество – тьфу! Руки, ноги есть – всего можно добиться.

– О, нет! – адвокат откидывается на спинку кресла, останавливает на мне пронизительно голубые глаза. –Я не растеляю васих взглятов, товарись Перепёлькин. Имущестфо и жильё челофек может топиваться готами, инокта не хфатает целый зизнь. Расфе не так?..

– Смотря какую цель он ставит перед собой!..

– Фсё ферно!.. Знацит, пудем возбуздать иск?

Я качаю головой, встаю, беру из его оторопевших рук письмо, кладу на стол пять рублей и выхожу.

Солнце кудрявится над головой, беззаботные люди ходят по магазинам, на вокзал снуют электрички, а в голове мысли: ехать или не ехать, быть или не быть?.. И если ехать, то – куда? И если быть, то – как?