Читать онлайн Георгий Кузнецов - Ромашка на баобабе

Георгий КУЗНЕЦОВ

«Ромашка на баобабе»

Африканские байки о Сенегале и Гамбии

Москва

2024 год

Г.Кузнецов

«Ромашка на баобабе». Африканские байки о Сенегале и Гамбии /

Георгий Кузнецов – М.: ООО «Сам Полиграфист», 2024. – 304 с.

ISBN 978-5-00227-321-8

Книга в лёгкой и ненавязчивой манере, местами с юмором повествует о работе молодого российского дипломата, его впечатлениях от первой длительной заграничной командировки и Африки.

Рассказчик предельно честен в своих оценках увиденного и пережитого. Читатели смогут почерпнуть для себя немало познавательного о Сенегале, Гамбии и вообще об африканцах. Возможно после прочтения данного фолианта некоторые их них захотят однажды лично побывать на Чёрном континенте.

Подписано в печать 11.09.2024.

Бумага офсетная. Печать цифровая.

Тираж 100 экз. Заказ № 37261

На обложке иллюстрация Натальи Матвиенко «Ромашка на баобабе»

Часть I

СЕНЕГАЛ

В АФРИКУ ЧЕРЕЗ МИД

Попасть на работу в Министерство иностранных дел было детской мечтой. Во времена моего глубокого детства престижнее считалось грезить космонавтикой, а после развала Союза все мысли устремились в сторону предпринимательства в виде владения палаткой, а затем юриспруденции, когда все стройными рядами пошли в юристы. Я же всегда хотел стать либо лётчиком, либо дипломатом. Путёвка в небо оказалась несбыточной мечтой из-за плохого зрения, зато с дипломатией всё сложилось более-менее удачно.

Ближе к окончанию Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), где я учился на факультете французского языка, т.е. из меня готовили преподавателя иностранных языков, мне вполне осознанно, по-взрослому захотелось попасть в МИД. На пятом курсе после обязательной педагогической практики я сумел сходить на стажировку в отдел письменных переводов Департамента лингвистического обеспечения (ДЛО) МИД России. Это было весьма специфическое подразделение, погрязшее в каких-то своих проблемах и дрязгах. По этой причине я абсолютно не впечатлился результатами этого опыта, зато, как ни парадоксально, «дозрел» до работы в Министерстве.

Блат у меня отсутствовал, но времена были такие, что на государственную службу ввиду крайне низких зарплат и непрестижности этого дела шли неохотно, поэтому шанс имелся. Я сходил на собеседование в ДЛО, хотя для себя решил, что работать там не хотелось бы: устного перевода у меня в институте не было, а к письменному особой, прежде всего духовной располо-женности не имелось. В тот год из МГЛУ туда брали довольно большую группу ребят, однако мне в моём юношеском задоре мечталось о чём-то более настоящем, «дипломатическом».

Отец нашёл одного знакомого, отца моей одноклассницы, который в тот момент был заместителем директора Департамента кадров. Я пришел к нему в небольшой кабинет на 16 этаже высотки на Смоленской площади. Он медленно задумчиво окинул меня взглядом и пробормотал под нос что-то типа: «Ну, и что мне с тобой делать?» Начал задавать какие-то вопросы, интересовался успехами в учёбе, уровнем владения языками, удивился наличию красного диплома (видимо по рассказам дочери ему виделся тот ещё лоботряс). Вдруг лицо его озарилось, глаза весело заискрились: «А не хотел бы ты поехать в Сенегал? У меня как раз коллега ищет себе молодого сотрудника с французским, лучше из числа выпускников». Мне стыдно было признаться, что я не имел ни малейшего понятия о Сенегале, даже приблизительно не представлял, где он находится, и уж тем более не знал, хочу ли я туда. Меж тем мой собеседник подскочил, бросил мне через плечо «Посиди тут» и умчался в коридор. Я слегка опешил от такого поворота событий. Примостившись на стуле, начал пробовать непривычное слово «Сенегал» на вкус. Неторопливо гонял его во рту туда и сюда. Постепенно как-то свыкся с ним, оно даже начало в определённой степени нравиться.

Минут через двадцать вернулся хозяин кабинета, он был явно раздосадован. «Слушай, – говорит, – не смог я поймать своего коллегу, который собирается послом в Сенегал ехать. Но ты не расстраивайся, мы тебе ещё чего-нибудь подберём. Пока езжай домой. Папе привет». Я, честно говоря, реально расстроился, привыкнув за непродолжительное время к мысли о направлении меня в новую, загадочную страну.

Вернувшись домой, я и думать забыл об этой встрече, погрузившись в пучину сдачи государственных экзаменов и защиты диплома. Через некоторое время раздался звонок: «Здравствуйте, меня зовут Роман Олегович Манов, оформляюсь послом в Республику Сенегал. Мне Вас порекомендовали, хотел бы лично познакомиться. Можете подъехать в МИД?»

Уже на следующий день я стоял перед дверью с табличкой «Р.О.Манов». Не знаю, насколько я ему приглянулся на первой встрече, но его явно удовлетворил мой французский и довольно смышленый, как мне тогда казалось, вид. Посол общался со мной долго, обстоятельно, с любопытством и доброже-лательно изучал весёлыми, озорными и очень молодыми глазами. Тогда же Манов задал мне вопрос, ответ на который вошёл в историю.

– Что у тебя с семейным положением?

– Не женат, – гордо отрапортовал я.

– А девушка есть? Жениться не собираешься?

– Что Вы, Бог миловал! И в мыслях нет! – ничуть не смутившись, заявил я.

На дворе стоял июнь месяц, мне всего 23 года. Я ни капельки не соврал будущему начальнику ни про положение, ни про отсутствие отношений, ни про матримониальные планы. Ошибся лишь относительно милости Божией, ибо ровно через месяц познакомился с девушкой, а в декабре женился, из-за чего моё оформление в командировку задержалось на несколько месяцев, и в Дакар я прибыл не в декабре, как планировалось изначально, а 1 апреля, в качестве своеобразной «первоапрельской шутки».

Мой «финт ушами» немало расстроил оформлявшего меня кадровика, которому в связи со сменой ближайшего родственника в виде супруги пришлось срочно переделывать лишь накануне полученное согласование на командировку. На супругу новое пришло буквально через пару недель, видать настолько она всем понравилась в Кадрах и никаких дополнительных вопросов не вызывала. А в отношении меня ожидание переподтверждения затянулось на довольно продолжительные три с лишним месяца. Что касается посла, то он просто ушам своим не поверил, когда его известили о причине задержки. С тех пор он мне при каждом удобном случае вспоминает ту ситуацию, подмигивает и бросает: «Ну, что, Бог миловал?» И смеется.

Первые семь месяцев карьеры в МИД России были связаны с Департаментом Африки, что навечно закрепило за мной звание «африканиста». Меня до отъезда в командировку временно определили туда на должность референта. Зарплата оказалась меньше, чем повышенная стипендия в институте. Работал я в отделе Северо-Западной Африки, который курировал не только Сенегал и Гамбию, где мне предстояло трудиться, но также Мали, Нигер, Кабо-Верде, Гвинею, Гвинею-Бисау и Сьерра-Леоне. Повезло лишь в том плане, что я хотя бы начал понимать структуру Министерства и увидел, как функционирует Центральный аппарат, что происходит с бумагами, поступающими из посольств. Ребята, которые после институтов сразу уезжали в длительные загранкомандировки (ДЗК), были лишены этого удовольствия и не имели ни малейшего понятия, зачем и кому они направляют тот или иной документ.

В Департаменте я наслушался от коллег массу баек про работу и непростые условия жизни в Африке, про чудачества и даже самодурство отдельных послов, про коллег, которые не выдерживали и в ужасе сбегали из региона, досрочно прерывая командировки. Меня окружали люди, уже имевшие за плечами опыт «загранки», поэтому казавшиеся мне прожжёнными специалистами. Со многими из них потом не единожды пересекался в разных ипостасях.

Именно благодаря своим «сокамерникам» мне удалось вовремя получить первый дипломатический ранг атташе. Дело в том, что в тот год на работу в МИД приняли много выпускников, в том числе около дюжины из МГЛУ. Мы все между собой общались, иногда вместе обедали. После Нового года ребята, работавшие в Департаменте лингвистического обеспечения и в азиатских департаментах, похвастались, что начальство направляет ходатайства на присвоение им первых дипломатических рангов, которые сродни воинским званиям в армии. Я подошёл к помощнику директора, который заведовал кадровыми вопросами, и спросил, могу ли я претендовать на нечто подобное. Тот замахал на меня руками: «Старик, зачем тебе начинать это сейчас? Вот приедешь в посольство, твой посол сразу напишет и на ранг, и на должность». Не будучи сильно искушенным в подобных делах, я пожал плечами и вернулся в кабинет. Когда об этом узнали сотрудники отдела, они меня высмеяли, справедливо рассудив, что посол не будет ничего писать на малознакомого ему молодого специалиста, пока он не сможет себя зарекомендовать. По этой причине как минимум в первый год ни на что рассчитывать нельзя. С учётом времени работы в ДАФ я мог легко потерять полтора-два года.

В итоге меня посадили за компьютер, дали образец отзыва, заставили заполнить на себя пакет документов и вместе пошли ругаться с кадровиком. Против подобного напора тому устоять было сложно. Ранг атташе догнал меня в Сенегале, придя с очередной диппочтой буквально через несколько месяцев после моего там появления, немало удивив посла.

В ДАФе я впервые столкнулся с МИДом как явлением, с его типажами. Первым моим директором стал М.А.Каренко, который, казалось, никого и ничего вокруг себя не замечал, уж тем более не видел мелких сошек типа меня. Но, как показала жизнь, это впечат-ление было ошибочным и обманчивым: он всё замечал и запоминал. Именно он записал меня в «африканисты» и потом всегда и везде с гордостью подчеркивал, что я – выходец именно из Департамента Африки. Подобное отношение было приятным. Моё африканское прошлое «аукалось» мне потом везде, где бы я ни трудился.

Следующая иерархическая ступень нашей системы – заместители директора. Их я насмотрелся в ДАФе великое множество, ибо замов действительно было немало, и наш отдел за несколько месяцев моей работы в департаменте многократно оказывался под большинст-вом из них. Была пара откровенных пофигистов, один из которых досиживал последние годы перед пенсией, а второй – ждал назначение послом. Другой оказался излишне придирчив и любил до умопомрачения править документы, постепенно полностью «вымывая» изначаль-ный текст исполнителя. Третий слыл жутким педантом и трудоголиком, поэтому первым делом, получая очеред-ной проект документа, брал линейку и методично зачеркивал в нём практически всё, отбивая у исполнителя желание впредь даже попытаться что-либо написать.

Начальники отделов тоже попадались разные. Мне с моим повезло, т.к. им оказался тихий, скромный и вдумчивый человек. Но однажды меня сдали «в аренду» на несколько дней в отдел общеафриканских проблем будущему послу и директору департамента, умнейшему человеку, от которого сбежали все подчиненные. Его чуть ли не маниакальная увлеченность работой, бешеный динамизм, неистовый напор на окружающих и высочайшая требовательность вкупе с не самыми высокими человеческими качествами отпугивали от него всех в тихом ДАФе. Тогда-то я и оценил счастье иметь начальником вменяемого человека.

Тем не менее, общими усилиями меня морально и теоретически подготовили к ответственной миссии на африканский континент. Уезжал я, будучи полным надежд, на приличную, как тогда казалась, зарплату в долларах США. Мне вручили синий служебный паспорт (зелёный дипломатический я тогда ещё не заработал), билет на самолёт, сенегальскую визу в виде ноты из местного министерства иностранных дел с жирной печатью с изображением баобаба, точно такого как красуется на обложке этой книги, и первый в жизни расчёт-аттестат, который надлежало сдать бухгалтеру посольства. Под лопатку вкололи вакцину от жёлтой лихорадки – единственную обязательную прививку при поездке в эту часть африканского континента и снабдили соответствующим сертификатом, действительным аж на десять лет. Ехал я один, так как жена оставалась до лета в Москве заканчивать четвёртый курс института и сдавать сессию. Передо мной стояла задача не только освоиться с профессией, но и подготовить плацдарм для существования молодой семьи.