Россия и мусульманский мир № 3 / 2015 - страница 6

Так что, конечно, не любой велосипед и не при любых условиях надо изобретать, но если мы всерьез хотим модернизировать нашу экономику, то во многих случаях надо. Решать же – надо или не надо – следует на основе профессионально проведенной системной оценки эффективности этих альтернативных вариантов. И нередко, особенно при рассмотрении крупных (всех мегапроектов и вообще миллиардных инвестпроектов) обязательна государственная экспертиза и проектов, и расчетов эффективности. Кстати, это относится не только к инвестпроектам, но и ко всем существенным изменениям правил и элементов нашей экономики и социума.

Справедливости ради надо сказать, что в отличие от Бурбонов наши правые неолибералы, хотя и очень медленно, кое-чему за 20-летний период устроенной ими в России катастрофы, похоже, все же научились. Правда, далеко не тому, чему нужно, и тем более не всему, чему нужно. Все-таки небольшой прогресс есть. Во всяком случае, на словах, а может быть и только на словах. Либералы из «Единой России» инициировали обсуждение темы дискредитации либерализма, объявили о создании либеральной платформы и опубликовании «Манифеста российского политического либерализма»20.

В нем имеются некоторые нетрадиционные, особенно для неолиберализма, мысли, которые заслуживают поддержки. В частности, утверждается, что «либеральные идеи можно реализовать только с сильным государством», что ставшие в России привычными либеральные взгляды «являются до странности узкой версией либерализма, в силу этой узости почти не подразумевающей собственно свободы»21. Знак ли это того, что неолиберальная государственная политика дискредитировала себя и что у наших политиков появляется желание начать лечиться от нее, как от детской болезни?

Завершая критику российского правого либерализма, хотелось бы задаться вопросом: каких же целей вообще добиваются либералы, к чему собственно стремятся их идейные лидеры?

Ошеломительный ответ пришел оттуда, откуда пожаловала в свое время и сама доктрина. В недавно выпущенной у нас книге с многоговорящим названием «Доктрина шока»22 высказывается пугающее предсказание, что в ближайшие годы гигантские «корпорации» отвоюют властные права у государств, и мир будет преобразован в иерархию страт, воплощающую сокровенные чаяния элит жить в совершенно иных пространствах, чем средние и нижние слои общества. Главным идеологом такой модели «социального апартеида» почитается М. Фридмен.

Его подход, который он начал «обкатывать» в Чили еще в 70-х годах, сводится к простому алгоритму: налоги – снизить, торговле – дать полную свободу, часть государственных функций – приватизировать, расходы на социалку – сильно уменьшить, госконтроль – ослабить. Такой напор быстрых и одновременных реформ, повторенных неоднократно в разных уголках планеты, назвали «революцией» чикагской школы, которую и возглавлял в свое время М. Фридмен. Подход основывается на разрабатывавшейся им и его единомышленниками на протяжении 30 лет «эффективной стратегии», предписывающей дождаться глубокого кризиса (или его спровоцировать), чтобы пока люди в шоке от него распродать «вкусные части» собственности государства частным лицам и быстро-быстро сделать «реформы» «устойчивыми», т.е. необратимыми.

H. Кляйн подробно рассказывает, как под знаменем «шоковой терапии» неолибералы на самом деле осуществляют «шоковое ограбление» – эффективно обворовывают страны и народы. И самое печальное, что в этом ряду пострадавших заняла свое место и современная Россия, подвергнутая с помощью доморощенных «чикагских мальчиков» наглому и подлому разграблению.