Россия – мой тёплый дом - страница 7

Пьянство – результат глубокого психологического личностного кризиса. Причины его бесчисленны. Все они резюмируются в крушении жизненных планов и надежд. Постепенно пьянство из явления социальнопсихологического превращается в явление медицинское.

Видно было, что словами отцу не поможешь, что нужно как-то действовать. Но что здесь могли сделать маленькие дети? Стали прятать от отца бутылки с водкой. Выпьет он пару рюмок, а, глядь, бутылки-то и нету. Сначала задвину бутылку куда-нибудь под стол, за ножку стола, а потом – за диван. И ищи-свищи. Или подменял бутылки с водкой бутылками с водой.

Толку от всего этого было немного. Отец стал более внимательно следить за своими бутылками и запирать их на ключ в столовом буфете. Куда больший эффект давали снежки, которыми я иногда забивал карманы брюк мертвецки спящего подвыпившего отца. Он очень смущался и огорчался, когда просыпался в мокрых штанах.

– Это я во сне, что ли, так уделался? – удивлялся он, разглядывая мокрые брюки и лужу на полу. – Никогда со мной такого не бывало. Пора за ум браться. Надо со всем этим кончать.

Но это были пустые слова. Пить он, конечно, не бросал. От силы его хватало на неделю-две, а иногда и на месяц. Пробовали его лечить в наркологическом диспансере. Но результата не было. Из явления психологического, когда водка была нужна, чтобы забыться, пьянство у него превратилось в настоятельную биологическую потребность.

Его любили и жалели родные, друзья и сослуживцы. И было за что. Несмотря на свой грозный облик в пьяном состоянии, он был добрым и ранимым человеком, остро нуждающемся в сочувствии, в помощи и поддержке, хотя он всячески это скрывал. Тяжело раненный свалившимся на него несчастьем, он близко к сердцу принимал невзгоды и беды близких ему людей. И при малейшей возможности сам старался оказать помощь слабым и беззащитным. За свою короткую жизнь он перепробовал множество разнообразных профессий. Окончив рабфак, он работал техником по холодильным установкам, был инспектором в Наркомате тяжелой промышленности. Чуть не погиб в Омске, когда в результате аварии на него двинулось вырвавшееся из холодильной установки облако хлора. Отец спасся, выбросившись из окна заводского здания. Работал и бухгалтером, в том числе и главным. Одно время работал фрезеровщиком на заводе. Если же он занимал какую-нибудь начальственную должность, то всячески старался помогать подчиненным. При наличии шкалы оплаты, он, если это позволял закон, всегда платил по максимальной ставке или помогал в какой-либо другой форме.

Он любил добрую шутку, легкий розыгрыш. Как-то вместе со своим другом Дмитрием Дорофеевым отец сумел уговорить директора булочной продать им огромную румяную двухметровую булку из папье-маше, украшавшую витрину хлебного магазина, стоящего в самом центре Зубовской площади. Только что была введена карточная система. И когда они торжественно несли вдвоем эту булку, как бревно, на плечах от Зубовской площади до нашего дома в Теплом переулке, их сопровождала встревоженная толпа зевак.

– Матушка, сколько за кучку просишь? – спрашивал отец деревенскую бабу, ранним утром продававшую грибы в Зубовском проезде. Услышав цифру, он интересовался:

– А за все сколько хочешь? За все грибы?

Бабка бывала в растерянности, вроде бы подфартило, можно продать все грибы сразу, но как бы не прогадать. Наконец, и эта цифра была определена.