«Витя может помочь, – размышлял Саня. – Если не сможет или не захочет, так хоть сразу скажет, врать не станет. Недаром всегда правдорубом считался».
Действительно, Горшков (или Горшок, как обычно называли его в политехническом институте), добродушный веселый толстяк, запомнился всем специфической маниакальной честностью и любовью к нехитрым шуткам и розыгрышам.
Еще на первом курсе Витя приставал ко всем знакомым и малознакомым парням со странной просьбой:
– Слышь, вот ты мне скажи: «Дайте в руки мне гармонь-золотые планки!»
Однокурсники недоумевали и, чувствуя подвох, напрочь отказывались произносить загадочную фразу. К девушкам (их в институте было немного) Горшок обращаться не решался. Поэтому, убедившись, что его просьба не будет выполнена, Витя говорил сам себе:
– Дайте в руки мне гармонь – золотые планки! – Потом сам же себе отвечал: – А ху не хо? – После чего долго и заразительно хохотал.
Своеобразное чувство юмора и безудержная откровенность не мешали (наоборот, помогали) Горшку в учебе и труде. Сердитый преподаватель начертательной геометрии по прозвищу Злобный Карлик, «заваливший» на зачете всю группу, пощадил только Горшкова. Витя, как и другие, не смог справиться с заданием, но объяснил, что не подготовился к занятиям из-за котят.
– Кошка пять котят принесла: два рыженьких, два серых и один – не пойми какой, вроде в полосочку. И всех она вот в этот свитер засунула. Пока увидел, пока застирал, пока свитер высох – уже в институт пора. Вот и не успел. Еще и пятно осталось.
Тут Горшок в доказательство продемонстрировал пятно, оттянув свитер на животе.
Злобный Карлик за свою долгую педагогическую практику слышал от студентов много неубедительного стандартного вранья и окончательно потерял веру в честность обучающихся. Но Витин оправдательный неформал тронул его жестокую душу своей искренней и простодушной сопричастностью к судьбам представителей местной фауны. Недрогнувшей рукой преподаватель вывел заветное «зачтено», и заботливый кошатник поспешил к выходу из аудитории.
Однокурсники с завистью выслушали трогательную историю Витиной победы. Потом один из них спросил:
– А котят куда дел?
– Каких котят? – не понял Горшков.
– Этих, пятерых, про которых Карле рассказывал.
– Да они еще в позапрошлом году родились, когда я в школе учился! – вспомнил Витя.
– Так ты соврал, что ли? – возмутились ребята.
– Почему соврал? – удивился тот. – Я просто время поменял. Это ж на самом деле было. А я никогда не вру.
Бесхитростный взгляд добрых голубых глаз Горшка подтверждал: он говорит истинную правду А расхождение между происшедшими событиями в несколько лет – всего лишь досадная и малозначимая деталь, на которую не стоит обращать внимания.
За годы обучения в вузе Витя зарекомендовал себя недалеким, но старательным, правдивым и вполне серьезным студентом. Такая же репутация сложилась у него и на производстве. Горшок снискал себе славу кристально честного человека, истинного правдолюбца, отказавшись участвовать в коллективном хищении деталей из ценных металлов.
– Не, мужики, это не мое. Я никого не осуждаю, дело ваше. Но сам никогда чужого не возьму. Будут у меня дети… Как я их воспитывать стану, если сам вор?
После такого заявления несколько пристыженных коллег Виктора тоже решили «завязать» с позорным промыслом. А когда все разошлись, Горшок аккуратно собрал оставшиеся детали и отнес их домой. Разумеется, его никто подозревать не стал.
