Видя отношение Тёти, к Палине к себе, Кешка сидел счастливый. Он совершенно очаровался своей будущей женой, он радовался и своей новой родне – Тёте. Она, подкладывала в тарелки, подносила приготовленные вкусности, она помолодела от молодости сидящих за столом: не чувствовала участившегося дыхания, своего возраста, лишнего веса.
Устроившись с жильём, Кешка попытался найти работу по специальности и его брали. На вопрос «Как часто выдаются премии и в размере скольких окладов? – Кадровик ответила, подведя к окну – У нас нет премий, у нас контингент особый». За окном, территорию опоясывала колючка. Он, соблазнившись повышенным окладом, попал в ИТК. В других местах соотношения зарплат ИТР и рабочих, определили выбор. Семья, оплачивать проживание и не в деревне – с грядки на обед не нащипаешь.
Заводы, да и весь город приглашали вакансиями. Устроившись, и неплохо устроившись, Кешка радовался необычной свободе. Если по приезду зимой, с наступлением вечера, город светился окнами и автострадами, неоном вывесок, то с приходом лета, внизу, освещённый двор с качелями и детворой, с бабушками и дедушками, мамами, казалось, не зная забот, казалось, не зная зла, радовался каждому вновь прибывшему, радовался каждому присутствующему: счастье светилось из окон, из миллионов, из десятков миллионов окон. Счастьем заполнился и их дом. Вечером, в его деревне, можно сказать только начинался рабочий день: хозяйство, огород, вода – коромысло и протоптанная дорога до полной темноты. Здесь же телевизор, ещё не в каждом доме, но с дивана смотрели кино.
Палина, тоже осуществила свою мечту, устроившись в цех по производству мороженного. Большую часть домашних хлопот взяла на себя Тётя. Палину с Кешкой не отвлекал быт, мысли о работе также оставались за проходной. Они принадлежали только друг другу. Палина, каждый день видела перед собой Кешку, видела того из-за которого она в один миг, получив письмо от Матери с известием о его женитьбе, отбросила сложившееся. Так она считала.
*******
За время нахождения в военном городке, она привыкла к мужским симпатиям. Устоявшийся быт поддерживали старшие офицеры. В компаниях, Гриша не привлекал к себе внимания, Палину же определили равной с другими жёнами и даже, интерес к ней заслонял остальных. Гришу, подобное отношение к его половине со стороны сослуживцев, несколько раздражало, но мужское внимание развлекало жену, а она делилась с ним шепотками в своё ушко. Не видя возможности изменить, он смирился, а её открытость успокаивала. Когда не мог справиться с собой, отыгрывался на солдатах: за сбившийся шаг в строю при её приближении, назначал дополнительные занятия в личное время. Её подружки, ах какие подружки, со смехом завидовали рассказывая причину задержек её мужа на плацу со своим взводом.
Прочитанное письмо, словно свет фар неожиданно подъехавшего Кешки, выхватило их троих из того времени. А вечером у зам по тылу, она вновь находилась в центре внимания. Отмечали приказ о переводе майора в округ и годовщину его освобождения от оков вторичного брака. Через открытое окно воздух южной зимы, не успевал освежать присутствующих. Палина подошла, подняла руки вверх и словно уронив что-то, упала на подоконник. Гриша встал рядом. Мужское тело. Её вдруг обожгло активное мужское тело. Устроитель вечера, пытаясь заглянуть через неё, спрашивал «Вы увидели подсматривающих за нашим праздником? – Вспыхнувшее лицо жены, её растерянные глаза, искали помощи у Гриши. Он, видевший произошедшее боковым зрением не находил, что предпринять в возникшем положении, а майор, резко развернувшись пригласил к столу и произнёс тост – По полной. За освобождение – Затем оглядев присутствующих, и остановившись на Палине, закончил – И за оковы. Ура – Гриша сквозь «Ура» услышал у своего уха – «Тряпка». У него ушло сознание, а рука выплеснула налитую водку в лицо своей беременной жены, ноги привели домой и бросили не раздетое тело на кровать.
