должна была прийти от подруги…
Скотт стиснул кулаки.
– Мы вызвали полицию, когда она не вернулась. Всё это время мы думали, что
она просто задерживается…
Томас взглянул на родителей Келли, в их глазах была бездна отчаяния.
– Вы сказали, что Келли возвращалась от своей подруги, – начал он, упреждая
их тревожные мысли. – Кто она? Где живет?
Скотт посмотрел на Клер, затем обратно на Томаса.
– Это Тиффани, – наконец выговорил он, голос дрожал. – Она живет на
соседней улице, там, где старый дом с красной крышей.
– Тиффани… – повторил Томас, записывая все в блокнот.
– Надо допросить Тиффани, – сказал он, разжигая в себе огонь решимости. —
Мы должны узнать, что произошло.
– Томас, я сам допрошу Тиффани, – произнес он, не поднимая глаз.
Томас, стуча ручкой, оторвался от блокнота и взглянул на Эванса. Его голос был
тихим, но в оттенках звучали тревога и недовольство.
– Это не простой допрос. Ты знаешь, что случилось с девочками. Нам нужно
действовать аккуратно. – Он вновь сосредоточился на блокноте.
– Я знаю, что делаю, – резко ответил Эванс, поднимая голову. – Она
единственная, кто может дать нам зацепку.
Томас вздохнул. Он понимал, что Эванс был прав.
– Поговори с ней, – сказал Томас, направляясь к двери. – Я займусь
остальными делами.
Стэнфорд кивнул, чувствуя, как тьма вокруг сгущается. Тайна исчезновения
девочек все еще витала в воздухе, предвещая неприятные открытия.
Томас, погружённый в раздумья, перебирал документы о пропавших девочках.
Каждая из них напоминала о Розалинд. Сердце сжималось при мысли о том, что с
ними сейчас происходит. Рассматривая карту, он заметил пугающую
закономерность: все они исчезли вблизи его старого детского дома. В этот
момент в кабинет вошёл офицер Эванс, ломая тишину. Он только что завершил
допрос с Тиффани, папа и мама которой бесились от беспокойства.
– Они разошлись недалеко от старого детского дома – сообщил Эванс, поглядывая на карту.
Томас вспомнил годы, проведённые в этом месте, как в безмятежном раю, прежде
чем пропажа Розалинд превратило его в тёмный уголок сознания.
– Пойдем навестим миссис Майер – предложил Томас, чувствуя, как его сердце
наполняется теплом при воспоминании о её доброте.
Эванс с энтузиазмом согласился.
Саманта Майер – директор детского дома, который оставил неизгладимый след в
его жизни. Она с любовью заботилась о детях. Каждое утро начиналось с её
мелодичного голоса, призывающего детей к порядку. "Организуйтесь, ребята
Жизнь – это дисциплина!" – повторяла она, внося в серое детство яркие краски.
Но за стенами её кабинета звуки смеха и игры всегда звучали немного тише; они
словно боялись нарушить её неумолимую рутину. Некоторые ночи, когда Томас не
мог уснуть, он шептал её имя. Он вспоминал, как волновалась Саманта, когда
пропала Розалинд. Её настойчивый поиск, полный тревоги – это была другая
сторона директора, та, которую никто не хотел замечать. Теперь, став взрослым, Томас понимал: Саманта была не просто директором. Она была маяком среди
шторма, дворцом среди руин. Воспоминания о ней навсегда останутся в его
сердце, как первый снег, укрывающий город белой пеленой.
Томас и Эванс подошли к дверям старого дома, напоминавшего о прошлом.
Сердце Томаса колотилось, когда он раздавил свой страх, и, наконец, нажал на
звонок. Дверь открылась, и перед ним предстала Саманта. Ее удивленные глаза
наполнились радостью.
– Томас! – воскликнула она, с трудом веря в то, что видит его спустя столько лет.
