– Здравствуй, Саманта, – ответил он, улыбнувшись. Воспоминания о детстве, о
том, как она заботилась о них, накрыли его волной тепла.
Она пропустила их внутрь, и через мгновение они оказались в уютной гостиной, где время, казалось, остановилось. Саманта села напротив них, и в ее голосе
звучали воспоминания:
– Я всегда знала, что ты добьешься успеха.
Томас обменивается взглядами с Эвансом, и в этой тихой комнате вновь оживают
слабые, но значимые мечты. Он начинает рассказывать о своей жизни, о том, как
испытания закалили его.
– Ты действительно стала для нас второй матерью, – сказал Томас, оглядываясь
на старые фотографии, висящие на стенах. – Помню, как ты всегда пыталась нас
поддержать, даже в самые трудные времена.
Саманта улыбнулась, ее глаза заблестели от слез.
– Я всегда гордилась вами, вы были восхитительными детьми. Каждый из вас —
это история, полная храбрости и надежды.
Эванс, который молчал до этого момента, решился заговорить.
– Мы пришли не просто так – в его голосе чувствовалась непреклонная
решимость. – Я знаю, что это может показаться безумным, но все пропавшие
девочки были замечены в окрестностях старого детского дома.
Саманта в ответ лишь вздохнула, ее лицо искажало сомнение.
– Это место давно заброшено, и никого там не было годами – в ее голосе
слышалась нотка тревоги.
Томас, увидев её встревоженное выражение лица, подошел ближе.
– Я должна рассказать тебе правду, – сказала она, её голос дрожал. – Десять
лет назад, когда похитили Розалинд…
Томас ощутил, как земля уходит из-под ног. Он даже не дышал.
– Я выходила из детского дома, чтобы проверить, все ли зашли на ужин. Я
увидела, как… как Розалинд. Я увидела, как ее берут на руки … – её голос
сорвался. – Она закричала, а я не смогла ничего сделать. Я была в ужасе.
– Ты не могла помочь? – воскликнул Томас, горечь и шок смешались в его душе.
– Ты слышала, как она кричала, попросила о помощи!
– Я знаю, я знаю! – отвечала миссис Майер, её глаза заблестели слезами.
– Но я была слишком напугана. Я чувствовала себя бессильной.
Томас не находил слов. Чувство предательства и горя заполнили его. Как можно
было так поступить? В тишине раздались только их тяжелые вздохи, а в воздухе
витала непрощенная вина.
Саманта сглотнула комок в горле, её голос стал чуть тише.
– Я никогда не забуду этого, – продолжала она, – я каждый день живу с этим
грузом. По ночам мне снятся её глаза, полные страха и надежды, а я лишь
бессильно стою в тени…
Томас отвел взгляд, пытаясь справиться с разрывающими его внутренними
переживаниями. Он знал, что шок и гнев должны были уступить место
пониманию, но как это было возможно? Спустя много лет они оказались связаны
не только общей утратой, но и непростительной тайной.
– Я не знаю, как смогу жить с этой мыслью, – наконец выговорил он, его голос
иссяк от напряжения. – Ты могла бы спасти её, а не стоять на месте.
Саманта опустила голову. В этот момент она осознала, что больше не сможет
избегать боли – ни своей, ни чужой.
Томас, сидящий на краю кресла с потупленным взглядом, даже не заметил, как
подошел Эванс. Непередаваемая печаль витала в воздухе, словно тягучий туман.
– Томас, – произнес Эванс, его голос был мягким, но решительным. – Тебе
нужно пойти домой и отдохнуть.
Томас поднял голову, его глаза блестели от недоумения. Как будто, признав
реальность, он потеряет то немногое, что у него осталось.
– Почему? – вымолвил он еле слышно.
