Рыцарь посмотрел на него с сомнением, затем оглядел своих братьев. В конце концов он вымолвил:
– Я Э́латар сын У́слада из Прире́чья, командор Ка́левского замка. Нам нужно передохнуть в каком-то из этих домов. И побеседовать, ежели вы не против.
– Я не против беседы с благочестивым рыцарем, – кивнул Вислав.
Вислав сидел за столом рядом с командором Элатаром и его приближёнными рыцарями. Они разговорились, и Вислав решил ничего не скрывать от собеседников. Орден официально не вмешивался в дела государей. Не то, чтобы Вислав доверял Элатару, которого не знал ещё сегодня на заре, или доверял всем, кто облачается в красное и идёт под знаменем огня. Дело было вовсе не в том. Вислав знал, что человек остаётся человеком, что не всех братьев дисциплина Ордена приводит к добродетели. Однако Вислав рассудил, что даже если Элатар окажется корыстным властолюбцем, он всё равно не сможет навредить. Ибо открытое вмешательство в семейные дела Исмаров может стоить ему орденского титула или даже орденского сословия.
– Мы гнали их с самых границ Мертволесья, – поглаживая шрам на щеке, сказал Элатар. – Они вернулись сюда, в Полипье. А ведь несколько дней назад они же напали на деревню, сожрали здесь всех. Людей. Скотину.
– Ублюдки! – выпалил один из рыцарей.
– Друг детства жил в этой самой избе, – продолжал командор Элатар, уставившись в пустоту. – Давно хельны не смелели так в наших краях.
– Из-за Неведомого? – прямо спросил Вислав.
– Наверняка. Умбрийский демон никогда к добру. Его присутствие отравляет землю.
Вислав хотел было спросить, почему Орден не обращает внимания на происходящее в Яраналаде, но понимал, что вопрос не имеет смысла. Командория Элатара не относилась даже к Ярналадской комтурии. Да и сам Элатар упредил вопрос Вислава, словно бы читал его мысли:
– Правильно ли я понимаю, ваша светлость, что вы держите путь в Железный Лад? Я не в праве указывать вам так же, как вы не в праве мне. Но дать добрый совет брату-игнингу я обязан. Будьте осторожны как с князем, так и с комтуром Нерадом Волянским. Жёсткий властолюбец, он уверен, что сам справится с угрозой, которую вы назвали прозвищем Неведомый. О князе же ходят слухи, что он давно безумен.
От слов Элатара в избе будто бы стало холоднее.
– Не знаю доподлинно, что творится в соседней с нами комтурии, но рубить нечистых мечом за последние пару месяцев нам пришлось больше, чем за последнюю пару лет. Притом, насколько мне ведомо, в самом Ярналаде хельнов и прочей мрази не стало больше. Только благородных мужей, знаменосцев князя, стали убивать.
– Избирательная бестия, – пробурчал рыцарь.
– Не хочу даже рассуждать об её избирательности, – сказал на это командор. – Благо, что я не инстигатор и не дознаватель. Враг в открытом поле рогатый и клыкастый гораздо лучше, чем мразота, что днём расхаживает в кафтане, а ночью ест человеческую плоть.
– Вы полагаете, что князь или его вассалы могут оказаться тенепоклонниками? – прямо спросил Вислав.
– Я не в праве что-либо полагать, княжич. У меня нет ни единого доказательства, а мои домыслы могут дорого стоить мне, а что ещё хуже – вам. Я и так сказал достаточно, чтобы считать меня смутьяном. И вас, коль вы решите опереться на мои слова.
Вислав оценил прямоту командора рыцарей.
– Одна из трагедий сего мира – молчать, когда видишь лихо. Молчать, чтобы не назвать лихо лихом, дабы не навлечь его на себя и родных, – заключил Вислав.
