Все взоры обратились к князю, спускавшемуся с крыльца. Коренастый невысокий лысый, с седой заплетённой в косу бородой, Хвалибор напоминал йордлинга-переростка.
– Господ разучились узнавать в лицо, спрашиваю? – продолжал князь, идя к воротам. – Княжич Вислав бывал у нас в гостях на ристания да на охоту ходил пару лет назад. Что у тебя память и, правда, рыбья, Щука?
– Виноват, ваша светлость, но я не Щука! – отвечал голос из-под кольчужной бармы. – Я – Ждан.
– Да без разницы! – бросил князь, а затем подошёл к Виславу и крепко обнял его. – Ваша светлость княжич, кого из Белых Богов благодарить за столь приятный, хоть и нежданный визит?
– Благодари сразу всех, князь. А Ждана пусть выпорют, – отвечал Вислав, обдав Ждана хладным взглядом от сапог до скрывающего лицо шлема.
– Вы слышали Рогдаева сына! – бросил страже князь Ярналада. – Чувствуйте себя как дома!
Вислав и без слов князя чувствовал себя как дома. «Ольдания – дом Исмаров» – нередко слышалось в чертогах Ардхольмского замка. «Не для того наши предки убивали Хладнира, чтобы давать вольности вассалам и подданным», – говаривал король Рогдай словами своих дедов.
«И сам же отец теперь, когда началась меренийская сеча, закрывал глаза на творящуюся в вотчине Хвалибора бесовщину. Ну, ничего, я исправлю положение», – рассуждал Вислав.
Уверенный в себе, после тёплого приёма князя, Вислав вошёл в чертоги Ярнборга, родового замка Ярнов, цитадели Железного Лада. Отдав распоряжения Тореку, он пошёл с князем.
– Мы как раз обедали с комтуром Нерадом, но, когда мне доложили о вашем прибытии, я решил лично посмотреть княжич ли это Вислав или под стенами моего замка объявился шутник-самоубийца, – поведал князь, пока они шли по коридорам. – Есть один бес, который уж очень давно пьёт мою кровь, сил нет терпеть его! Но с этим Суртом Нерад мне помочь не в состоянии.
Вислава, словно молния прошибла. Настолько велико оказалось удивление, ведь он ожидал, что князь будет стороной обходить любые речи о демоне. Но он начал говорить сам.
– Говоря откровенно, – продолжал Хвалибор Ярна, – твари, подобные этой, досаждали ещё моему деду. Им ведь всё неймётся, что мы так хорошо живём, что благодарим Белых Богов за суровую землю, рождающую нам такие богатства. Они хотят их себе.
«Себе? – промелькнула мысль в голове Вислава. – Хотят себе богатства земли? О чём он толкует?»
– А что вы так смотрите, княжич? Удивлены?
– Честно сказать, да. Я полагал, что он один. Кроме того, странно слышать, что они хотят завладеть вашими шахтами.
– Весь их род таков, ваша светлость. Только не понимаю вашего удивления, чего вы тут странного находите? Эти черти издавна считают, будто шахты принадлежат им, а то, что мои предки носят родовое имя Ярна4 им, видите ли, всё равно – железо их и всё тут!
– Всё ещё не понимаю, зачем демонам железо, – усмехнулся Вислав. Княжич начал осознавать, что между ним и князем возникло недоразумение, которое росло и ширилось, готовясь взорваться, как обычно и взрываются недоразумения и недопонимания меж людьми: яростью или смехом.
– Ковать, ваша светлость. Ковать и продавать. Зачем же ещё?
– Всегда считал, что они охотятся за душами и телами, но не за тем, что порождает земля.
Князь Хвалибор расхохотался:
– Ах, вот оно что! Я не о тех бесах, не об умбрийских. Ни об исполине Сурте, что явится из огненного мира в конце времён, ни о чертях лесных, что пожирают одиноких путников. Я толкую о наших соседях Белардах, князьях Белой Башни. Извините, что называю их бесами, всё-таки они ольданцы, как и мы, и, как и мы, они вассалы вашего отца, дайте Дьяс и Белые Боги ему здоровья! Но князь Мешко уже перешёл все мыслимые пределы, ведь он пользуется тем, что наш сюзерен воюет с Бранимиром Гардарийским. Не думал я, что у человека может быть столь гнилое сердце. Проходите.
