– Кто? – бросил Альгерд.
– Вурдалак. Одиночка. Ускакал ублюдок, обосрался!
– Хотелось бы верить…
Ратники, которых дал ему в провожатые Земобор Исмар, не были мракоборцами. Они боялись чертовщины не меньше своего командира. И в конце концов их просто было слишком мало.
Альгерд не желал вредить боевому духу этих людей, но, всё взвесив, решился сказать:
– Вурдалаки редко бывают одиночками.
Дурное предощущение не покидало его.
– Вы сами всё видели, волшебник. Чёрт убёг…
Существо вылетело из-за деревьев стрелой, стремительной и смертоносной. Сбив с ног Моймыра, оно скрылось. Никто не навёл арбалет, никто не замахнулся секирой, не направил копьё. Вурдалак оказался молнией среди ясного неба.
– Проклятье! Второй раз это у него не выйдет! – выругался ольданский сотник, вставая и кряхтя.
– Прощупывает почву. Их много. Готовьтесь, – отчеканил Альгерд.
– Чёрт! Темно как в хелевой пасти!
Слабый свет масляных фонарей, и правда, был бессилен рассеять тьму. Вурдалаки же отлично видели в ночном мраке.
– Не зря же с вами волюнтарий, – молвил Альгерд и достал из подсумка обёрнутый в ткань фиал. Он быстро размотал его, и холодный звёздный свет озарил людей, возы и деревья. Альгерд открыл фиал и вытряхнул альвские огоньки наружу, мысленно приказав им рассредоточиться вокруг каравана.
– Вот чудеса! – воскликнул кто-то из ратников.
– Это их отпугнёт? – спросил Моймыр.
– Не думаю, – отвечал Альгерд. – Но внезапно они уже не набросятся.
– Глядите, вон она тварь!
Серое поджарое существо с длинными когтистыми конечностями ползло среди деревьев справа от них. В свете альвских огоньков была видна лысая, покрытая струпьями шкура. Вурдалак медленно полз, подбираясь к ним, будто волк. Два янтарных глаза смотрели на людей, горя на вытянутом черепе.
Свистнула тетива арбалета. Вурдалак в три прыжка исчез из виду.
– Кто-то видел, попал я или нет? – вопрошал Моймыр.
– Нет! – отозвался человек в жёлтом кафтане.
Другая тварь вылетела слева, набросилась на ратника, тот рубанул бердышём. Мимо. Вурдалак полоснул его по горлу чёрными кривыми когтями, там, где не было кольчуги и пластин. Ратник захрипел, кровь окрасила доспех. А вурдалак, тянувшийся к ране языком, получил копьём между рёбер.
Вурдалак издал жуткий хрип, а сзади послышался человеческий крик. Ещё один накинулся и повалил ратника и оруженосца наземь. На дорогу перед караваном выпрыгнули ещё двое. Они завыли пронзительно, а сзади донёсся рык.
– Сделайте что-нибудь! – дёрнул Альгерда за рукав кафтана Моймыр.
Сбило дыхание. Застучало сердце.
Не было времени на руны и образы.
На телегу, стоявшую в середине каравана, напрыгнул ещё один. Янтарные глаза смотрели отовсюду. Они лезли из чащоб. И их хорошо было видно в свете альвских огней.
Время оставалось только на мысль, на саму чистую Волю… и на опору в виде чувств, даже страстей.
Альгерд пожелал поразить тех двух, что выпрыгнули на дорогу впереди возов. Они были ближе всего. К мысли он примешал гнев, который сам же напитал страхом. Сердце Альгерда жаждало уничтожить их, остановить, поразить, ослепить, выжечь дотла.
Он вскинул посох в их сторону и из опала, выступающего из навершия, вырвались золотые молнии. С треском и шипением проявления Воли змеились в воздухе, гася взоры вурдалаков, впиваясь в них, прожигая плоть. Тошнотворный запах палёной плоти ударил в нос, когда два дымящихся трупа согнулись на дороге, словно зародыши.
