Апарские острова были вытянуты с запада на восток и своей формой напоминали извивающуюся мурену, хоть и названы были не в честь неё. По словам капитана Редрута, с местного наречия название этих земель переводилось как «пенный», что в своём роде соответствовало действительности: во время любого шторма пеной берег заливало так, что лучше названия и не придумаешь! Сейчас волна была невысокой, тугое полотно не гудело на мачтах, натянутые тросы не пели струнно, а пенные гребешки не бились о борт, но наслаждения от морской прогулки Грант всё равно не испытывал. Как жаль, что частыми дождями размыло грунт! Так, сели бы в экипаж и через час-другой оказались в нужном месте. Не пришлось бы мучиться от качки и зажимать нос от запаха просмоленных досок.
– Ещё немного потерпеть, и появятся те самые скалистые выступы, ваша светлость! – Капитан Редрут подбадривал, как мог.
– Тела погибших офицеров были найдены там? – морщась от неприятных ощущений, проступивших в горле, спросил Хиггинс.
Тобиас кивнул.
– А тело губернатора обнаружили чуть дальше. Есть там у скал одна рыбацкая деревенька… Там его волной к берегу и прибило. Народ чуть с ума от страха не сошел.
– Даже так?
– Моряки – что с них взять? Этот народ верит в приметы и легенды. Если простой рыбак утопленника увидит да ещё и с вырванным из груди сердцем, то месяц в море выходить не будет. Боится.
– Вы тоже боитесь, капитан Редрут?
Тобиас развел руками.
– Я много лет на воде и многое повидал. И рыб гигантских, и волну с дом, но чтобы так уродовать человеческие тела… Скажу вам честно, ни одному морскому гаду такое не под силу.
– Уверены?
– Грудь разворочена, будто орудовали не зубами или руками, а лапами с острыми когтями. А у морских существ одни лишь жабры.
– А если всё же зубами?
– Если зубами? Тогда как объяснить, что у одного из утопленников выколот глаз? Не зубами же его выдавили.
Грант задумался, а затем выдал:
– Так может, у него его с рождения не было?
Шедший под флагами его величества и Апарских островов бриг летел по волнам, подгоняемый ветром. В какой-то момент Грант задрожал от холода, а когда понял, что уже не чувствует пальцев на руках, к нему снова подошел Тобиас Редрут и радостно доложил:
– Прибыли. Вон там та деревенька! – Капитан ткнул в нужную сторону подзорной трубой, которую держал в руке. – А вон там те самые скалы. Высовываются из воды, словно клыки у шакала из пасти. Острые, опасные, но чертовски красивые!
Подув на окоченевшие пальцы, Грант принял из рук капитана подзорную трубу и приложил к глазу. Ничего сверхъестественного не заметил. Камни, что торчали из моря, услады для глаз не представляли: будучи чёрными, как уголь, и блестящими, как рыбья чешуя, они стояли безмолвно, и волны разбивались о них, обляпывая комьями морской пены.
Деревня тоже была самой обычной. Несколько ветхих, местами кривых домиков, из окон которых с любопытством выглядывали детишки, упрятанные под навесы латаные лодки, развешанные на воткнутых в землю палках рыбацкие сети – всё это Грант уже видел и в других нищенских поселениях, подобных этому. А то, что именно в этом месте выбросило тела мертвецов, так может, с течением так «повезло»?
Вернув капитану трубу, Грант спросил:
– Только пятеро погибло?
Тобиас Редрут ухмыльнулся себе в усы, не по моде пышные.
– Что вы, ваша светлость! В это время года что ни день, то утопленник. Просто бедняков никто не считает.
