Русский путь братьев Киреевских - страница 66

Очами твердыми сей ужас проницал,

И в сердце промысла судьбу свою читал.

Смиренно приступив к сосуду примиренья,

В себе весь свой народ ты в руку провиденья,

С спокойной на него надеждой положил —

И соприсутственный тебя благословил!

Когда ж священный храм при громах растворился —

О, сколь пленителен ты нам тогда явился,

С младым, всех благостей исполненным лицом,

Под прародительским сияющий венцом,

Нам обреченный вождь ко счастию и славе!

Казалось, к пламенной в руке твоей державе

Тогда весь твой народ сердцами полетел;

Казалось, в ней обет души твоей горел,

С которым ты за нас перед алтарь явился —

О царь, благодарим: обет сей совершился…

И призванный тобой тебе не изменил.

Так! и на бедствия земные положил

Он светозарную печать благотворенья;

Ниспосылаемый им ангел разрушенья

Взрывает, как бразды, земные племена,

В них жизни свежие бросает семена —

И, обновленные, пышнее расцветают;

Как бури в зной поля, беды их возрождают;

Давно ль одряхший мир мы зрели в мертвом сне?[225]

Там, в прорицающей паденье тишине,

Стояли царствия, как зданья обветшалы;

К дремоте преклоня главы свои усталы,

Цари сей грозный сон считали за покой;

И, невнимательны, с беспечной слепотой,

В любви к отечеству, ко славе, к вере хладны,

Лишь к наслаждениям одной минуты жадны;

Под наклонившихся престолов царских тень,

Как в неприступную для бурь и бедствий сень,

Народы ликовать стекалися толпами…

И первый Лилий трон[226] у галлов над главами

Вспылал, разверзнувшись как гибельный волкан.

С его дымящихся развалин великан,

Питомец ужасов, безвластия и брани[227],

Воздвигся, положил на скипетр тяжки длани,

И взорами на мир ужасно засверкал —

И пред страшилищем весь мир затрепетал.

Сказав: «нет промысла!» гигантскою стопою

Шагнул с престола он и следом за звездою

Помчался по земле во блеске и громах;

И промысл, утаясь, послал к нему свой страх;

Он тенью грозною везде летел с ним рядом;

И, раздробляющий полки и грады взглядом,

Огромною рукой ту бездну покрывал,

К которой гордого путем успеха мчал.

Непобедимости мечтою ослепленный,

Он мыслил: «Мой престол престолом будь вселенны!

Порфиры всех царей земных я раздеру

И все их скипетры в одной руке сберу;

Народов бедствия – ступени мне ко счастью;

Всё, всё в развалины! на них воссяду с властью,

И буду царствовать, и мне соцарствуй, страх;

Исчезни всё опять, когда я буду прах,

Что из развалин брань и власть соорудила —

Бессмертною моя останется могила».

И, к человечеству презреньем ополчен,

На первый свой народ он двинул рабства плен,

Чтобы смелей сковать чужим народам длани, —

И стала Галлия сокровищницей брани;

Там все, и сам Христов алтарь, взывало: брань!

Всё, раболепствуя мечтам тирана, дань

К его ужасному престолу приносило:

Оратай, на бразды склоняя взор унылый,

Грабителям свой плуг последний отдавал;

Убогий рубище им в жертву раздирал;

И мздой свою постель страданье выкупало;

И беспощадною косою подсекало

Самовластительство прекрасный цвет людей:

Чудовище, склонясь на колыбель детей,

Считало годы их кровавыми перстами;

Сыны в дому отцов минутными гостями

Являлись, чтобы там оставить скорби след —

И юность их была как на могиле цвет.

Все поколение, для жатвы бранной зрея

И созидать себе грядущего не смея,

Невольно подвигов пленилося мечтой

И бросилось на брань с отважной слепотой…

И вслед ему всяк час за ратью рать летела;

Стенящая земля в пожарах пламенела,

И, хитростью подрыт, изменой потрясен,

Добитый громами, за троном падал трон.

Назад Вперед

Русский путь братьев Киреевских - страница 66

Похожие книги