Русский путь братьев Киреевских - страница 68

И человечество, из-под стопы злодея

К тебе подъемля взор, молило им: гряди!

И, судия царей, потомство впереди

Вещало, сквозь века явив свой лик священный:

«Дерзай! и нареку тебя: Благословенный»[231].

И в грозный между тем полки слиянный строй,

На все готовые, с покорной тишиной

На твой смотрели взор и ждали мановенья.

А ты?.. Ты от небес молил благословенья…

И ангел их, гремя, на щит твой низлетел,

И гибелью врагам твой щит запламенел,

И руку ты простер… и двинулися рати.

Как к возвестителю небесной благодати,

Во сретенье тебе народы потекли,

И вайями твой путь смиренный облекли.

Приветственной толпой подвиглись веси, грады;

К тебе желания, к тебе сердца и взгляды;

Тебе несет дары от нивы селянин;

Зря бодрого тебя впреди твоих дружин,

К мечу от костыля безногий воин рвется,

Младая старику во грудь надежда льется:

«Свободен, мнит, сойду в свободный гроб отцов!»

И смотрит, не страшась, на зреющих сынов.

И ты средь плесков сих – не гордый победитель,

Но воли промысла смиренный совершитель —

Шел тихий, благостью великость украшал;

Блеск утешительный окрест тебя сиял,

И лик твой ясен был, как ясный лик надежды.

И вождь наш смертию окованные вежды[232]

Подъял с усилием, чтобы на славный путь,

В который ты вступал уже не с ним, взглянуть

И, угасая, дать царю благословенье.

Сколь сладостно его с землею разлученье!

Когда, в последний час, он рать тебе вручал

И ослабевшею рукою прижимал

К немеющей груди царя и друга руку —

О! в сей великий час забыл он смерти муку;

Пред ним был тайный свет грядущего открыт;

Он весело приник сединами на щит,

И смерть его крылом надежды осенила.

И чуждый вождь – увы! – судьба его щадила,

Чтоб первой жертвой он на битве правды пал[233] —

Наш царь, узнав тебя, на смерть он не роптал;

Ты руку падшему, как брат, простер средь боя;

И сердцу верному венчанного героя,

Смягчившего слезой его с концом борьбу,

Он смело завещал отечества судьбу…

И лишь горе взлетел орел наш двоеглавый,

Лишь крикнул голосом давно молчавшей славы,

Как всколебалися тевтонов племена!

К ним Герман[234] с норда нес свободы знамена —

И всё помчалось в строй под знамена свободы;

В одну слиялись грудь воскресшие народы,

И всех царей рука, наш царь, в руке твоей

На жизнь, на смерть, на брань, на честь грядущих дней.

О славный Кульмский бой![235] о доблесть славянина!

Вотще на них рвались все рати исполина,

Вотще за громом гром на строй их налетал —

Все опрокинуто, и русский устоял.

И строем роковым отмстителей дружины

Уж приближаются к святилищу Судьбины;

Уж видят тот рубеж, ту цель,[236] к которой вел

Их неиспытанный по темной бездне зол,

В пылающей грозе носясь над их главою

И тяжкой опыта их бременя рукою;

Се место, где себя во правде он явит;

Се то судилище, где миг один решит:

Не быть иль быть царям; восстать иль пасть вселенной.

И все в собрании… о час, векам священный!..

Народы всех племен, и всех племен цари,

Под сению знамен святые алтари,

Несметный ряд полков, вожди перед полками,

И громы впереди с подъятыми крылами,

И на холме, в броне, на грозный щит склонен,

Союза мстителей младой Агамемнон[237],

И тени всех веков внимательной толпою

Над светозарною вождя царей главою…

И в ожидании священном все молчит…

И тихо мгла еще на небе том лежит,

Отколь с грядущим днем изыдет вседержитель…

И загорелся день… Бог грянул… пал губитель!

Бегут – во прах и гром, и шлем, и меч, и щит,

Впреди, в тылу, с боков и рядом страх бежит

И жадною рукой погибель их хватает;

Назад Вперед

Русский путь братьев Киреевских - страница 68

Похожие книги