С моей точки зрения, всё это является способом обосновать нечто более глубокое, что касается фундамента человеческой природы и отношения этой природы к понятиям «борьба», «война» и тому подобное. Когда сегодня читаешь о войнах прошлого, о воинственных культурах, о воинской этике, о пафосе человеческого состояния как войны, то это иногда кажется слишком далеким от современности. Но когда теоретики, подобные Авторам, начинают воспроизводить пафос воинственности как фундаментальный человеческий пафос, то закрадывается мысль о том, что воинственность является одним из фундаментальных слоев человеческой природы. Когда мир поглощен войной, то этот пафос смешивается с различными факторами, которыми можно объяснить причины той или иной войны. Но когда вот так, в чистом виде, высказывается тезис о том, что долгий мир (а тем более «вечный мир») является неприемлемым («не за что биться, нечего отстаивать, некуда стремиться, не с кем бороться»), то возникает представление о том, что здесь дело в какой-то фундаментальной стороне человеческой природы. Эта сторона хочет с кем-то бороться.
Если подразумевать, что утверждение необходимости с кем-то бороться осуществляется в контексте «открытого» общества и универсума (который утверждается модерном), то это можно рассматривать как необходимое условие природной и социокультурной динамики. «Открытый» универсум наполнен процессами эволюции на разных уровнях, сменой одних жизненных форм другими, борьбой за существование, борьбой за доминирование и тому подобное. Те, кого можно считать субъектами эволюции, должны в достаточной мере быть наполненными стремлением к борьбе, отделением себя от других, конкуренцией. Всё это будет движущей силой эволюции. Примерно то же самое можно говорить и об «открытом» обществе (в локальном и глобальном масштабах). Там тоже должны быть процессы эволюции, смены одних форм другими. Движущей силой такой эволюции тоже должны быть направления на отделение и противопоставление себя другим. Если мы именно так рассматриваем реализацию пафоса борьбы, то современный глобализированный мир будет наполнен такой конкуренцией и борьбой. Различные научные и технические исследования предполагают наполненность учёных и инженеров пафосом поиска новых фактов и построения новых теорий. Всё это происходит в борьбе различных течений и парадигм. То же самое можно сказать обо всех творческих деятельностях.
Кажется, что современный мир наполнен такого рода борьбой до предела. Почему это не устраивает Авторов? Потому что Авторы хотят борьбы не на этих уровнях, а на уровнях культур и цивилизаций, на уровнях их предельных онтологий. Имея в виду всё, что я говорил раньше о посткультурно-интеркультурной логике модерна, можно говорить о том, что Авторов не устраивает сама тенденция на прекращение культурно-цивилизационных противостояний. Они предлагают делать шаг назад к до-модерновому состоянию. Тогда в их представлении снова наступит возможность говорить о своей судьбе, возможность за что-то биться, что-то отстаивать, куда-то стремиться, с кем бороться. Авторам хочется монументальности борьбы, её эпического размаха. При этом предполагается восстанавливать логику идеологического общества. Борьба будет происходить не только с внешними врагами, но и с внутренними. Снова будет борьба с инакомыслием, охота на ведьм, инквизиция и тому подобное.
