Рядом-2022. Стихи и рассказы о животных - страница 14
Раскроется объятиями в версте
Глумливой грязи. Полумертво-кротки
Медведи сонные. Обкусаны решетки…
Бессильным тиграм не живать в лесу.
Вот зебра-зэк… Здесь ослик под попсу
Одну и ту же чертит полосу,
Таская на тележке ребятишек.
Военнопленный лев.
А вот барак мартышек —
Разборки, драки, толчея и смрад.
Бедняга-бегемот уснул в навозе…
– Безвольных хищников хозяин на наркозе,
Наверно, держит? – Бегемот проснулся! – Рад
Бездумной радостью зевак дурной отряд.
Плеснул из чаши, а в ответ – ругательств град…
2.
Звериный мат несется грозным рыком
Бессилья. Что им делать, безъязыким,
Пропавшим ангелам, упавшим в грешный край?
Для их клыков и глоток – только б дай
Нас – угнетателей! Кидается на прутья
В безумной ярости облезлый тигр. А суть-то?
Рычи, но жри подачку!.. Так кусок
Суется – под похабный голосок
Смотрителя. Вот – птица без полета.
Здесь все не так… – Спешите ж сделать фото!
Все граждане – под масками зверей!
За пару сотен! Проходите, поскорей!
Грелка для души. Рассказы
Я была…
Ирина Арсентьева
Я была… Я жила…
Я хорошо это помню – я жила.
В тот день все было как всегда – утро, солнце в окно, молоко в блюдце. И рисовая каша опять подгорела. Маша, моя Маша, задумалась у окна. О чем она думает все время? Кашу нужно мешать, а она все думает.
Теперь все о чем-то думают. Теперь стало тихо. Стало очень тихо…
…Сначала громко играла музыка в радиоприемнике, и Маша была такая красивая! Шелковое платье холодило ноги, струилось, собиралось в складки – Маша танцевала у зеркала. Белые туфельки на каблучках крутились волчком. Теперь Маша все больше стоит у окна и думает…
…Потом радио завыло, и завыли все, кто слышал, как воет радио… Вокруг выло, и все говорили шепотом. Среди всеобщего шепота громким было только одно слово – «ВОЙНА».
…Рисовая каша опять подгорела. А Маша все стоит у окна. А за окном опять что-то воет.
Этот громкий звук, что это? Невозможно открыть глаза и в ушах нестерпимый гул… Я умерла?
Кажется, я живу…
А Маша? Моя Маша лежит под обломками и не двигается. А я зову ее, зову, кажется, так громко зову… А она все молчит. И не смотрит в окно, которого теперь почему-то нет.
И молока в блюдце нет уже много дней. Кажется, я уже не живу…
Кто-то берет меня на руки. Это не Маша… Не ее руки. Крепкие. Мужские. Пахнут металлом. А у Маши пахли молоком.
Десятки глаз смотрят на меня, улыбаются. Кажется, я живу…
Молоко в блюдце. Тысяча ног в сапогах… Они не танцуют у зеркала. Они не крутятся волчком на каблучках.
Теперь говорят громко, очень громко. И чаще других слов слышится одно – «ВОЙНА».
Крепкие руки… Руки меняются тысячу раз. Куда они деваются, эти руки? От них по-прежнему пахнет металлом… И молоком.
Крепкие руки надевают на шею что-то тяжелое. Пахнет металлом.
Я живу…
Я бегу…
Нужно бежать очень быстро, потому что вокруг опять что-то воет. И много обломков вокруг.
Крепкие руки освобождают шею и гладят, гладят бесконечно. Молоко в блюдце.
Я снова бегу… Я живу.
Я буду бежать. Снова и снова. Сколько понадобится.
Сквозь вой и обломки.
Чтобы никогда не слышать единственного слова – «ВОЙНА».
Я жила. Я была. Помните обо мне.
Связная кошка Мурка.
Кошка Мурка была единственной кошкой, которая выполняла функцию связного в Великой Отечественной войне. Она переносила записки с информацией на ошейнике, перебегая улицу. Тогда Советская Армия вела бои за каждую улицу и каждый дом.
Калеки
Сергей Ахметов
В областном городе Верный, неподалеку от каменного храма в память святых мучениц Веры, Надежды, Любви и Софии, было по-субботнему оживленно. К церкви вели все улочки Большой Алматинской станицы, а дальше, в западном направлении, был разбит сквер для гуляний. Раньше церковь окружала еловая роща, но теперь этот сквер с широкой улицей в середине вел к дому военного губернатора и городской управы в район нового города, выстроенного жженым кирпичом.