Рядом-2022. Стихи и рассказы о животных - страница 14



Раскроется объятиями в версте


Глумливой грязи. Полумертво-кротки

Медведи сонные. Обкусаны решетки…

Бессильным тиграм не живать в лесу.

Вот зебра-зэк… Здесь ослик под попсу


Одну и ту же чертит полосу,

Таская на тележке ребятишек.

Военнопленный лев.

А вот барак мартышек —


Разборки, драки, толчея и смрад.

Бедняга-бегемот уснул в навозе…

– Безвольных хищников хозяин на наркозе,

Наверно, держит? – Бегемот проснулся! – Рад


Бездумной радостью зевак дурной отряд.

Плеснул из чаши, а в ответ – ругательств град…


2.

Звериный мат несется грозным рыком

Бессилья. Что им делать, безъязыким,

Пропавшим ангелам, упавшим в грешный край?

Для их клыков и глоток – только б дай


Нас – угнетателей! Кидается на прутья

В безумной ярости облезлый тигр. А суть-то?

Рычи, но жри подачку!.. Так кусок

Суется – под похабный голосок


Смотрителя. Вот – птица без полета.

Здесь все не так… – Спешите ж сделать фото!

Все граждане – под масками зверей!

За пару сотен! Проходите, поскорей!

Грелка для души. Рассказы

Я была…

Ирина Арсентьева

Я была… Я жила…

Я хорошо это помню – я жила.

В тот день все было как всегда – утро, солнце в окно, молоко в блюдце. И рисовая каша опять подгорела. Маша, моя Маша, задумалась у окна. О чем она думает все время? Кашу нужно мешать, а она все думает.

Теперь все о чем-то думают. Теперь стало тихо. Стало очень тихо…


…Сначала громко играла музыка в радиоприемнике, и Маша была такая красивая! Шелковое платье холодило ноги, струилось, собиралось в складки – Маша танцевала у зеркала. Белые туфельки на каблучках крутились волчком. Теперь Маша все больше стоит у окна и думает…


…Потом радио завыло, и завыли все, кто слышал, как воет радио… Вокруг выло, и все говорили шепотом. Среди всеобщего шепота громким было только одно слово – «ВОЙНА».


…Рисовая каша опять подгорела. А Маша все стоит у окна. А за окном опять что-то воет.

Этот громкий звук, что это? Невозможно открыть глаза и в ушах нестерпимый гул… Я умерла?

Кажется, я живу…


А Маша? Моя Маша лежит под обломками и не двигается. А я зову ее, зову, кажется, так громко зову… А она все молчит. И не смотрит в окно, которого теперь почему-то нет.

И молока в блюдце нет уже много дней. Кажется, я уже не живу…


Кто-то берет меня на руки. Это не Маша… Не ее руки. Крепкие. Мужские. Пахнут металлом. А у Маши пахли молоком.

Десятки глаз смотрят на меня, улыбаются. Кажется, я живу…

Молоко в блюдце. Тысяча ног в сапогах… Они не танцуют у зеркала. Они не крутятся волчком на каблучках.

Теперь говорят громко, очень громко. И чаще других слов слышится одно – «ВОЙНА».

Крепкие руки… Руки меняются тысячу раз. Куда они деваются, эти руки? От них по-прежнему пахнет металлом… И молоком.

Крепкие руки надевают на шею что-то тяжелое. Пахнет металлом.

Я живу…

Я бегу…


Нужно бежать очень быстро, потому что вокруг опять что-то воет. И много обломков вокруг.

Крепкие руки освобождают шею и гладят, гладят бесконечно. Молоко в блюдце.

Я снова бегу… Я живу.

Я буду бежать. Снова и снова. Сколько понадобится.

Сквозь вой и обломки.

Чтобы никогда не слышать единственного слова – «ВОЙНА».


Я жила. Я была. Помните обо мне.


Связная кошка Мурка.


Кошка Мурка была единственной кошкой, которая выполняла функцию связного в Великой Отечественной войне. Она переносила записки с информацией на ошейнике, перебегая улицу. Тогда Советская Армия вела бои за каждую улицу и каждый дом.

Калеки

Сергей Ахметов

В областном городе Верный, неподалеку от каменного храма в память святых мучениц Веры, Надежды, Любви и Софии, было по-субботнему оживленно. К церкви вели все улочки Большой Алматинской станицы, а дальше, в западном направлении, был разбит сквер для гуляний. Раньше церковь окружала еловая роща, но теперь этот сквер с широкой улицей в середине вел к дому военного губернатора и городской управы в район нового города, выстроенного жженым кирпичом.