Лера, ноябрь 2021 года
— И мой сводный брат — серийный убийца, — с невероятным усилием выдавливаю я из себя.
— Ага, а я Пьер Ньеман, — совершенно серьезно кивает Гордеев. — Видишь, как все удачно сложилось.
Пьер Ньеман? Он издевается? Да он первый человек (если не считать его… Но ты не будешь сейчас о нем думать, Лера! Ты себе обещала!), которому я сказала это вслух, и последнее, что мне сейчас нужно — это недоверчивые издевки хронического алкоголика.
Я смотрю на него еще пару секунд, а потом поднимаюсь.
— Простите, что отняла у вас время. Мне пора, — поднимаю сумочку и направляюсь к выходу.
— Лер, ну че ты обижаешься? — к моему удивлению, Гордеев довольно резво бросается за мной. — Я ж шучу.
— Из вас абсолютно никудышный психолог, Игорь Андреевич, — я оборачиваюсь к нему у самого выхода, решив, что не должна держать в себе накрывающее раздражение. — Когда к вам приходят клиенты, постарайтесь их хотя бы выслушать, прежде чем так шутить.
— Зато ищейка я путевая, — лыбится Гордеев. — Ну что там у вас с этим братцем могло случиться? Наследство не поделили? Или приставал к тебе? А может, ты к нему? А что, всякое бывает, не кровная родня-то. И что он, подлец, бабу другую нашел? Ну а ты ж психологиня, вот и маньяки мерещатся везде. А со злости так вообще…
Гордеев не успевает договорить, потому что звонкая пощечина заставляет его замолчать.
— Пошел ты на хуй, ищейка, — с улыбкой отвечаю я и уже собираюсь выйти из обители этого быдлана, как слышу на дне сумки настойчивое жужжание.
По закону подлости телефон закопан получше, чем золото в царских курганах скифов. Жестом показываю сыскарю, чтобы подождал, пока не найду звенящий кусок симбиоза металла и пластика. Гордеев вскидывает руки, имея в виду, что он не в претензии. И снова лыбится. Нахмурившись, думаю, что нужно было ударить кулаком.
Наконец, нащупываю айфон и с удивлением смотрю на имя звонящего. Неприятное предчувствие скручивает внутренности в тугой узел.
— Лерочка? — голос пожилой женщины дрожит и срывается на визгливые нотки.
— Да, Антонина Петровна, — не найдя другого объекта для разглядывания, смотрю на Гордеева, вижу, что он даже пододвинулся ближе, чтобы услышать, что говорит мой собеседник. — Что-то случилось?
— Лерочка, тут такое! — баба Тоня воет в голос, но, к ее чести, быстро берет себя в руки. — Приезжай скорее! Полицию и скорую я уже вызвала, только документы возьми. Свидетельства о смерти и свои тоже, вдруг нужны будут.
В трубке слышится трубный звук сморкания.
— Антонина Петровна, что случилось?! — в моей голове уже возникают сюжеты один хуже другого.
— Ой, Лера, приезжай! — выдыхает женщина и отключается.
Больше не думая ни о чем, я бросаюсь к двери, выскакиваю в подъезд и, скатившись по ступенькам, мчусь к машине. На высоких каблуках бегать не так-то просто, и я подворачиваю ногу в считаные секунды.
— Ай! — я хватаюсь за лодыжку и тут же чуть не падаю, не удерживая равновесие на одной ноге.
— Давай ключи и говори, куда ехать, — говорит Гордеев, подхватывая меня за локоть. — Влетишь еще куда-нибудь в таком состоянии. И ладно, если только сама убьешься, а если и людей за собой потянешь?
