– Другой, – инспектор притворно вздохнул. – Непонятно зачем и один-то ее туда сбросил.
– Ну, где один, там и второй, – философски заметила Даша и многозначительно покивала. – Что если покойная имела неосторожность находиться в близких отношениях сразу с двумя кавалерами? Ревность – прекрасный мотив!
– Мадемуазель Быстрова, мы во Франции, а французы за это не убивают.
– Серьезно? – звучало не так уж и плохо. – Какая прекрасная черта национального характера.
– К тому же погибшей было почти сорок.
Даша приподняла бровь. А это прозвучало не слишком галантно.
– Полагаете, что в таком возрасте женщина не в состоянии испытывать настоящую страсть?
– О, нет! Конечно же, нет… Я имел в виду совсем другое: в таком возрасте женщина или уже научилась избегать щекотливых ситуаций, или в состоянии с ними справляться. Нет, нет, настоящий француз может убить женщину только из-за денег.
Ничего себе аргумент. Особенно учитывая, что и сам инспектор был французом.
– Интересно, – после длительной паузы изрекла Даша. – Я имею в виду перспективы расследования. Ну что ж, тогда остается только узнать, кто ей наследует и…
– Все не так просто. – Теперь уже инспектор Буже выглядел расстроенным. – Я запросил информацию: погибшая не обладала значительным состоянием. Она вдова и жила на мизерную страховку, доставшуюся ей после смерти мужа. Нет, денег у нее не было.
Даша кусала губу, она не понимала, зачем полицейский ей обо всем этом рассказывает. Такое ощущение, что ему больше посоветоваться не с кем.
– Ну, для кого-то и тысяча франков – состояние.
– Только не в этом случае. Все свое имущество – повторяю, весьма скудное – мадам Бредли завещала приюту для кошек. И хотя я не очень люблю этих волосатых тварей, вынужден констатировать: они не способны организовать заказное убийство.
Рыжеволосую свидетельницу охватывало все большее беспокойство. Казалось, инспектор и вправду не собирается ее допрашивать – так, сидит, сетует на свою нелегкую судьбу. Но она нутром чувствовала, это плохой признак, что-то здесь не так.
– Тогда не знаю. Одно скажу наверняка: то, что я видела, убийством не было. Мужчина не оттолкнул бы эту Брэдли, если бы она не кидалась на него как одержимая. И повторяю, сразу после ссоры он взял свои лыжи и пошел в другую сторону. Ну, а если с того места нельзя было упасть, то… – и замолчала, предлагая собеседнику самому докончить фразу.
– Может быть, может быть, – инспектор огладил усы. – Только есть два «но». Первое – мадам Бредли, по уверениям тех, кто успел с ней познакомиться, не умела кататься на лыжах. Вообще. И второе – кем все-таки был тот мужчина, с которым она повздорила перед своей гибелью? И как только я найду ответы на эти два вопроса, то сразу же закрою дело.
– Послушайте, ну какое мне дело… – начала было возмущаться Даша, и тут ее словно молнией пробило. Она так и осталась сидеть с открытым ртом.
– Что с вами, мадемуазель? – заерзал инспектор. – Почему вы замолчали? Вы что-то вспомнили?
– О боже, – прошептала свидетельница. – Кажется, я что-то начинаю понимать…
– Прекрасная новость, – после небольшой паузы произнес Буже, хотя недоверчивый прищур маленьких глаз свидетельствовал скорее об обратном. – В таком случае, не могли бы вы поделиться своими соображениями и со мной?
Даша сложила руки перед собой и торжественно произнесла:
– Инспектор, никакого убийства не было! Речь идет о чудовищном совпадении.
