– Для полной функциональности помещения потребуется дополнительное оборудование и материалы, – отметил он. – Нынешнее состояние не отвечает стандартам безопасности и комфорта.
– О, не волнуйся об этом, – уверенно заявила Элля, потирая руки. – У меня уже есть план, как всё здесь обустроить. Но мне понадобится твоя помощь, Ржавчик. Сможешь достать для меня кое-какие материалы? И, возможно, помочь с переносом некоторых вещей из моей каюты?
Ржавчик снова помолчал, словно взвешивая все за и против. Элля уже знала, что это означает внутренний конфликт между его программой соблюдения правил и… чем-то ещё, что она пока не понимала.
– Я… могу оказать содействие, – наконец произнёс он. – Мой доступ к складским помещениям позволяет получать определённые материалы для выполнения ремонтных работ. А перемещение малогабаритных предметов из жилых отсеков теоретически входит в мои функции как сервисного андроида.
Элля радостно хлопнула в ладоши:
– Отлично! Значит, начинаем операцию «Убежище»!
Следующие две недели Элля и Ржавчик усердно работали над созданием тайной мастерской. Каждый день после формального посещения образовательного центра «Атлас», куда её заставляли ходить родители, девочка ускользала в свой секретный уголок. Маленькими порциями, чтобы не вызвать подозрений, она переносила туда свои личные вещи, инструменты и электронные устройства.
Ржавчик, со своей стороны, добывал необходимые материалы – сначала списанные или сломанные, которые можно было взять без отчёта, а затем, осмелев, и более ценные детали, которые «заимствовал» со складов под предлогом ремонтных работ.
Девочка была удивлена, с каким энтузиазмом её новый друг включился в этот процесс. Старый робот, казалось, буквально оживал на глазах, когда они работали вместе над их секретным проектом.
– Ржавчик, почему ты мне помогаешь? – спросила она однажды, когда они устанавливали самодельную систему безопасности у входа в убежище. – Это ведь нарушение правил корабля. Разве твоя программа не должна запрещать подобное?
Робот замер, его оптические датчики мерцали, словно он пытался найти правильный ответ где-то в глубинах своей памяти.
– Моя базовая программа предписывает содействие пассажирам и поддержание функциональности корабельных систем, – медленно произнёс он. – Но за 77 лет службы в моих нейросинаптических цепях произошли определённые… адаптации. Логические приоритеты эволюционировали.
Он повернулся к Элле, и ей показалось, что синий датчик светится чуть ярче обычного.
– Ты первый человек за долгое время, кто обратился ко мне не как к инструменту, а как к… – он запнулся, подбирая подходящее слово, – …личности. Это активирует протоколы, которые имеют высший приоритет по сравнению с некоторыми стандартными ограничениями.
Элля улыбнулась, тронутая его словами. Она начинала понимать, что под ржавой оболочкой и механическим голосом скрывается нечто гораздо более сложное и интересное, чем просто старый сервисный андроид.
– Я рада, что встретила тебя, Ржавчик, – искренне сказала она. – Ты единственный на этом корабле, кто по-настоящему меня понимает.
Робот издал короткую серию звуков, которые Элля уже научилась распознавать как что-то вроде механического смешка.
– Взаимно, Элля Нейрит. Твоё присутствие повышает эффективность моих когнитивных процессов на 27,8%.
– Это комплимент? – рассмеялась она.
– Это факт, – ответил Ржавчик, но в его монотонном голосе Элля уловила теплоту, которую нельзя было запрограммировать.
