— Симпатичное бельишко, — хмыкнул Томас.
Он стоял возле разбитого окна и, сложив руки на груди, наблюдал за моими сборами. Ухмылялся, гад.
— Заткнись, — беззлобно ответила я и запихнула одежду в мешок.
Снова огляделась. Ничего ценного или полезного в пределах видимости не обнаружилось. Если Эгелина что и припрятала, я этого не знала и знать не могла.
— Все собрала? — Томас выглянул в окно.
— Так и стоят там?
Он кивнул.
— Кстати, за что они так на тебя ополчились? — Томас повернулся ко мне.
— Не знаю, — пожала плечами. — Но знаешь… как-то не очень и жалко.
Даже если бы не было угрозы жизни, я бы все равно не осталась среди этих людей.
— Готова идти?
Кивнула.
— Хорошо.
Мы подошли к двери, когда в голове ни с того, ни с сего вспыхнуло «проверить тайник в полу».
— Ты чего? — Томас посмотрел на меня из-за плеча. Его рука уже лежала на дверной ручке.
— Сейчас. Минутку.
Ноги сами понесли в дальний угол комнаты, туда, где стоял сундук. Отодвинув его, подцепила ногтями доску с царапиной от ножа. Внизу, под половицей обнаружилась ниша, а в ней деревянная шкатулка. Открыла. Внутри лежали медные и серебряные монеты.
— Это тем более пригодится, — согласился Томас.
Немного шокированная (но после всего, что случилось, уже не слишком) положила шкатулку в мешок. Что это сейчас было? Воспоминания Эгелины? Ладно, подумаю об этом позже.
Мы вышли из дома. Теперь, когда опасность частично миновала, я, наконец, разглядела жилище колдуньи. Построен на совесть, но явно давно не видел ремонта. Фундамент просел, доски сруба почернели от времени, а на крыше местами отсутствовала черепица. Деревянное крылечко покосилось, некогда выкрашенные белой краской перила облезли. А вот палисадник был ухожен: вдоль низенького плетеного забора радовали глаз пестрые клумбы, под окнами доспевали на солнце помидоры и огурцы.
Я стояла на крыльце, но дальше идти пока не решалась – возле изгороди еще стояли человек десять местных. Злобно смотрели на меня, шушукались, однако, близко не подбирались.
— Тебе есть куда идти? — спросил Томас.
Я покачала головой.
— Родные? Друзья?
Хороший вопрос. Попыталась сконцентрироваться в надежде, вытянуть что-то из памяти Эгелины, но ничего не вышло.
— У этой дряни только бабка была, — заявила коренастая женщина в грязном платье и засаленном переднике. — Померла еще две зимы назад, ведьма проклятущая.
Ага. Кое-что начинает проясняться. Вот только задачу это облегчает.
— Ладно, идем, — Томас уверенно зашагал вперед, а я следом.
Как только мы вышли из калитки, женщина, та самая, что назвала бабку Эгелины ведьмой, дернула меня за рукав.
— Чтоб тебя Проклятый в Бездну утащил, — шикнула она. Затем собралась плюнуть, но, напоровшись, на хмурый взгляд Томас, отступила.
— Дай вам Бог того вдвойне, чего желаете вы мне, — не удержалась я.
Женщина вскрикнула и побледнела, очевидно, приняв мои слова за проклятие. Томас ухмыльнулся.
— Она сейчас провалится под землю? — спросил он с почти детским любопытством. Посмотрел на меня, затем на женщину.
— Зависит от того, что у нее на уме, — я пожала плечами с наигранной беспечностью, хотя внутренне напряглась. Не хватало только проклясть кого-нибудь по-настоящему.
К счастью, вышеупомянутая дама осталась на месте. Земля не разверзлась под ее ногами, и с неба не посыпался огненный град.
Дом Эгелины стоял на отшибе, и за забором небольшого участка почти сразу начиналось поле. По правую руку зеленел лес.
