Забегала
Криська, сидела, рассказывала новости.
-
Кстати, Мирский о тебе спрашивал, - сказала с каким-то мазохистским надрывом,
глядя под ноги.
-
Мирский? – удивилась я. – Да ладно!
-
Да вот, - вздохнула она. – Ну не то чтобы прямо уж интересовался. Когда ты не
пришла, повернулся и спросил, где ты. Я сказала, что заболела.
-
И все? – хмыкнула я.
-
И все, - Криська пожала плечами и начала рассказывать, как Кеший пытался на
уроке фотографировать Марго на телефон, а та его спалила.
Странно,
но эта новость, про Мирского, ожидаемого раздражения у меня не вызвала. Даже…
вроде, приятно стало? Я прислушивалась к себе, пытаясь разобраться, что
чувствую, но так и не поняла. А вот Криську было жаль. Оставалось лишь
надеяться, что через три месяца все закончится. Поступит, дай бог, в институт,
встретит, может быть, кого-то еще.
О
разговоре с Марго мать не сказала ни слова, а спрашивать я не хотела. Как
говорят, не тронь лихо, пока спит тихо. Правда, в тот вечер я слышала, как они
с Виталиком ругались, хотя вряд ли по этому поводу. Я все так же закрывалась на
задвижку, но выходить из комнаты все равно приходилось. Каждый раз
прислушивалась, сначала выглядывала, чтобы не столкнуться с ним случайно.
Однако, к моему большому удивлению и радости, за эти дни не увидела его ни разу
– он почти безвылазно сидел в их комнате. Видимо, тоже прислушивался и выходил,
только когда я была у себя.
Неужто
получил от маменьки нагоняй? Может, даже пригрозила, что выгонит? Ну а что?
Квартира ее, работает она. А этот паразит удобно устроился на всем готовом. Как
червяк в яблоке.
Я
никак не могла понять, что мать вообще в нем нашла. Ну да, смазливый, холеный,
ухоженный – за ее счет. Но такой наглый, ленивый. Или, может, в постели так хорош?
Они были ровесниками, обоим по сорок. Но Виталя выглядел от силы на тридцать
пять, а мать наоборот – старше своего возраста.
Начались
каникулы. Я все еще лежала в постели, принимала кучу лекарств, много спала.
Когда просыпалась, просматривала пропущенное по учебе, но голова все еще была
тяжелой, ничего в ней толком не оседало. К счастью, мы больше повторяли старое
и готовились к экзаменам. По вечерам болтала в Контактике с Криськой и другими нашими
девчонками.
«Видела
фотки в нашей группе классной? – спросила как-то Криська. – Катя выложила
старые, второй-третий класс. Прикольно. И мы с тобой тоже есть».
В
группу я заходила редко. Вел ее Печерников, а его шуток-самосмеек мне хватало и
в реале. Но фотки решила посмотреть. И к одной даже комментарий написала. А
следующим вечером в личку вдруг упало сообщение от Мирского.
Чего?!
Я
тупо смотрела на синюю единичку рядом с ником Сева Мирский и все никак не могла
открыть.
Сева!
Ты бы еще Севочкой назвался. Как Лидка – Лидочка Агафонова.
Наконец
все-таки кликнула, чтобы развернуть.
«Привет.
Как ты?»
Всего
три слова, но я перечитала их, наверно, раз пять.
Вспомнила,
как он тогда на крыльце пытался извиниться. А еще как подхватил меня, когда
чуть не упала. И как улыбался, глядя на кошку с котятами. И слова Криськи о
том, что он спрашивал обо мне.
Я
совсем спятила? Или мозг выкашляла? Это же Мирский! Мерзкий! От него только мерзостей
всяких и ждать. Просто меня долго не было в школе, вот ему и стало скучно. Не
до кого доебываться. И как только нашел? Наверно, через группу, где я так
неосторожно отметилась.
